Мистер Гиббс задумчиво поглядел на полупустую бутылку.
— Не советую вам больше пить, мистер Гиббс.
— Ну да, ну да… Я был сопляк совсем, так мне кошмары снились про этот глазок. Однажды я во сне завопил, проснулся, выпавши из койки, нащупал в потемках помощника плотника — Гилбертом звали, а я к нему со всем уважением, «мистер Гилберт», — так вот, я его нащупал, но в потемках только снизу койку и толкнул. Он как завопил: «Что за черт?!», а я заорал: «Мистер Гилберт! Там из глазка побег лезет!» Он вылез и дал тумака туда, где думал, я лежу, да только я был не там. «Я тебе задам „побег“, ветошь негодная», — сказал он, а я ему в ответ: «Нехорошо это, на нем уж и почка набухла». Тут он мне тумака и отвесил, и уж на этот раз попал в самый аккурат, да все приговаривал: «Почка! Вот когда, растак тебя, цветы распустятся, тогда меня и позовешь!»
Это воспоминание, похоже, доставило мистеру Гиббсу удовольствие, потому что он покачал головой и улыбнулся.
— А когда-то, мистер Гиббс, был такой корабль, что пустил побеги и весь зарос.
— Потешаетесь вы надо мной, сэр.
— Да-да, а на мачте у него выросла лоза и все матросы упились.
— По части пьянства нас не удивишь, сэр. А к какому порту он был приписан?
— Наверное, к греческому. Это из мифологии.
— А, тогда понятно! Греки, они всяко строят из свежей древесины, да только вот пить не умеют. Вы уж не обессудьте, но…
С этими словами он вновь отхлебнул из бутылки.
— Мистер Гиббс, в самом-то деле, сколько можно!
— Славненько, сэр, чисто горло промочить. Так или иначе, как тут работать, когда оно вовсю пробирает! Вот, опять начинается.
Мистер Гиббс, по-прежнему сидя на корточках, прикрыл глаза и покачивался противу движения корабля. Образовалась пауза.
Мною вновь овладела моя страсть.
— А мистер Бене, кажется, очень любезный джентльмен. Представляю, как он нравится дамам.
— Со всех сторон хорош, сэр, хоть его родители и амихранты. Он ради развлечения стишки пишет, только они уж больно заумные да длинные, ни слова не поймешь. Да, бренди и впрямь пробирает. Хорошо бы вы, сэр, не рассказывали старшему офицеру. А мистер Бене очень любезный — Мыс бы уже давно обогнул, по пятнадцать узлов в час делая, кабы не любезничал так с супружницей капитана.
— Несомненно, он… что вы сказали?!
— Вот я и говорю. Никогда не понимал, когда уже хватит. И всяк про то ведал, только говорили о том не иначе как шепотом — все ж таки офицер. А застукал их самолично капитан: он перед ней на коленях, а она не больно-то и возражает.
