— Какого черта вы там делаете, Гиббс? Осторожно, мои рубашки.
— Я, сэр, вам оснастку не испачкаю, мне только проверить… так, ага.
— Вы меня не слышите, что ли?
— Мне тут стыки проверить…
Речь его вдруг перешла в вопль. Пятясь, он выполз из-под койки, засунул пальцы в рот и застонал, раскачиваясь из стороны в сторону.
— Что случилось, Гиббс?
Он продолжал раскачиваться и стенать, держа руку во рту.
— Бренди!
— Если это необходимо — хлебните. Господи, да вы пожелтели!
Мистер Гиббс пренебрег изящным бокалом. Он вынул бутылку из специального углубления над парусиновым тазом, зубами выдернул пробку и приложил горлышко ко рту. Он, похоже, выхлебал не меньше четверти бутылки, прежде чем перевел дух.
— Да вы наберетесь как сапожник!
Он поставил бутылку на место, согнул пальцы и стал на них дуть.
— Столько лет в мастерах, а все попался, как подмастерье! Да уж, обшивка, можно сказать, гуляет. Одни называют это так, другие иначе, а дело-то все одно, верно?
— Последствия угрожающие?
— Да как сказать. Знаете, сэр, то, что судно вот так вышло из ветра, на пользу ему не пошло, ни чуточки. Вот обшивка и гуляет. Какой прок лишний раз толковать о том, что там с судном, хотя, как позабиваешь костыли да распорки во всякую деревяшку на корабле, да коли поминутно носом в обшивку потыкаешься, как кобель суке под хвост, то все о посудине и выведаешь…
— Все?
— Как есть все, не хуже, чем у собственной супружницы, и в голове-то даже точнее, чем когда корабль разложили на плазе. Каждый дюйм, каждый болтик…
— Наш корабль?
Мистер Гиббс сел на корточки.
— Наш корабль, а то как же. И при всем притом, не обойдется, конечно, и без стаканчика-другого…
— Так мы все-таки в опасности?
Мистер Гиббс уставил на меня глаза, хмурясь, словно это потребовало от него больших усилий. Он снова поскреб в рыжеватых стриженых волосах, приходя в себя. Лицо его прояснилось, он улыбнулся. Улыбка, однако, вышла неубедительная.
— В опасности, мистер Тальбот? Нечего вам беспокоиться. Видывал я корабли, которые того и гляди развалятся, а они приходят домой и стоят себе в доке как ни в чем не бывало, точно из самой прочной выдержанной древесины — и это так же верно, как то, что в гинее двадцать один шиллинг. И хотя…
Он замолчал, посасывая палец.
— Ну, говорите же, приятель.
Мистер Гиббс улыбнулся, но как-то слабо.
— Уж у нас-то дерево точно выдержанное. Не сыскать тут ни щепки, что моложе хоть кого на корабле, кроме разве что Мартина Дэвиса, пердуна старого. Понимаете, сэр, настоящая опасность — если смешать выдержанную древесину и свежую. Когда я был вот такой малец, наткнулся раз на кницу с глазком — старым, конечно же, да мне-то почем знать? Я доложился помощнику плотника, а ему и дела нет, только ухо мне надрал.
