Она сделала еще одну попытку найти себе применение.
Иза пила огромное количество кофе; была ли она одна или к ней приходили гости, она то и дело включала в сеть свою кофеварку. Старая часто думала, как это, должно быть, хлопотно, постоянно вскакивать, особенно если в доме гость, смотреть, не бежит ли кофе, не пора ли выдернуть шнур — кофеварка у Изы была бестолковая, одно слово — машина. Дома, в молодости, они пили кофе по-турецки, Винце очень его всегда хвалил.
Мужчина — скорее всего, тот самый, что чуть не каждый день звонил Изе по телефону, — наверное, в третий раз пришел к ним, когда старая решила приготовить свой сюрприз. Сначала она подождала с четверть часа: опыт хозяйки подсказывал, нехорошо навязываться с угощением сразу, как гость войдет в дверь, пусть покурит, пусть завяжется беседа. Утром она была на Кольце — постепенно она начинала осваивать магазины поблизости от дома — и купила в соседней комиссионной лавке медный ковшичек; нашла и спиртовку, которой чрезвычайно обрадовалась. Если б Иза не была такой непрактичной, теперь ничего этого не пришлось бы покупать: в старом доме у них была точно такая спиртовка, она калила на ней щипцы для завивки, когда было в моде завиваться, на ней же подогревала молоко для маленькой Изы и чай из ромашки, когда у кого-нибудь болели зубы. В хозяйственной лавке старая купила сухого спирта; давно не чувствовала она себя такой довольной, как в этот день, вернувшись домой с покупками.
Заслышав звонок у двери, она засыпала в кувшин две ложки молотого кофе — немножко даже больше, чем нужно: ладно уж, по такому случаю можно не экономить; пока кофе закипал, она, раскрасневшаяся, напевала что-то. До сих пор старая еще не встречалась ни с кем из гостей Изы: в Пеште наносят визиты почему-то в самое несуразное время, в девять, чуть ли не в десять вечера, когда она уже в постели; она еще слышит, как они приходят, и засыпает, а время их ухода остается для нее постоянной загадкой. Нынче ей удалось как-то справиться с собой, и она ходила теперь по комнате, напевая что-то под нос, довольная, что одолела сонливость и сможет сегодня порадовать Изу, сварив за нее кофе. Теперь она вообще не будет ложиться так рано, ни к чему старикам столько спать. Уж на такой-то пустяк ради Изы она способна. Если не гости, так сама дочь, может, захочет кофе, и она, мать, с радостью пойдет и сварит ей, когда будет нужно.
В кухонном шкафу она уже знала, где что лежит, и сразу нашла и поставила на поднос две странной формы чашки. (И чего это Изе не подошли ее фарфоровые чашечки с золотой каемкой и рисунком в виде листочков клевера, неужто эти вот фиолетовые глиняные уроды — лучше?) Локтем открыла дверь в комнату Изы. В середине подноса стоял ковшичек с горячим, прямо с огня, кофе. Сахар она положила на блюдце: почему-то не нашла в кухне сахарницу.
