— В воскресенье я тебя навещу, — сказал Антал.
Иза ответила: хорошо.
— Не забудешь, что Деккер мне тебя поручил?
— Нет.
Вблизи ее кожа и волосы, словно у девочки, пахли мылом.
— Деккер — великий человек. Всегда его слушай. В любых делах.
«Новенькая: старички начнут устраивать ей всякие дурацкие розыгрыши», — думал Антал. Он боялся за нее больше, чем боялся когда-либо за самого себя. Как он может ее защитить? Что может сделать ради нее? Как убережет от опасностей? Будет ужасно, если эти парни из молодежного союза сунут ей за ухо какое-нибудь журавлиное перо и объяснят ей, что война будет выиграна через несколько минут и Великая Венгрия вновь будет простираться от Адриатики до Карпат. Он взял ее руку с шоколадной палочкой в пальцах. Иза не сопротивлялась.
— И смотри у меня, не суйся в политику!
Девочка исчезла, на Антала вновь смотрел юный солдат, шоколадная палочка в блестящей целлофановой обертке застыла в воздухе между ними. Девушка вырвала локоть из рук Антала и швырнула палочку в озеро, рыбам. Затем спрыгнула с перил, подняла портфель и двинулась к главному зданию. Она шла молча, пока они не достигли опушки; тут она остановилась и, глядя в глаза Анталу, словно стремясь сообщить особый вес своим словам, заявила: пока жива, она всегда будет соваться в политику. Странная мысль родилась у Антала в голове: эту девушку он возьмет в жены.
III
Они поженились в сорок восьмом году, сверкающим, ветреным августовским днем. Было что-то особенно трогательное в том, что он, как ему казалось, знает, кого берет в жены, что за семь лет изучил, как она мыслит, как умеет работать, что думает о мире; он видел, как Иза сдает экзамены, учится, как ведет себя с больными, у постели умирающих, он танцевал с ней, передавал ей листовки, в которых рассказывалось о подлинной ситуации на фронтах и которые Иза с наступлением темноты расклеивала на стенах общественных зданий, на афишных тумбах, среди объявлений, предлагающих купить канарейку или хорошего сторожевого пса. Радостно было сознавать, что он ждет ее не слепо, не в любовном опьянении, что не только телом, но и разумом хочет видеть в Изе товарища, спутницу жизни, потому что Иза — такой человек, которого есть за что уважать, у которого есть чему поучиться.
Конечно, радостно было и то, что наконец-то он может любить ее просто, открыто, не прячась.
С первых дней их знакомства Антала властно и жарко охватило, повлекло к Изе неодолимое мужское желание; поначалу он пытался обуздать свою страсть, быть для девушки лишь покровителем и защитником, старшим братом — настолько хрупкой она казалась ему, настолько тонкой была ее талия, слабыми, почти детскими — руки. Он устыдился, когда осознал, какие мечты будит в нем ее тело, неразвитое тело плохо кормленной девочки-подростка. И был поражен, обнаружив, как жадно она отвечает на его поцелуи, каким недвусмысленно взрослым и женским становится в его руках ее тело, У него не было ни малейших сомнений, что, как только будет возможно, он женится на ней; но не менее твердо он знал, что не сможет и не захочет ждать слишком долго, что уже сейчас жаждет жить с Изой как с женой; правда, Иза была Иза, не Улла, Изу нельзя было повести в клубную комнату и уложить на бильярдный стол или в парке под ель.
