.
Впервые было применено и новое противотанковое оружие – кумулятивные ПТАБы, «идеальное (по словам М. Гареева) средство против бронетехники». Хотя, (если судить по его летной книжке, удары по танкам были для штурмовиков 76-го гв. ШАП не столь уж частым явлением. Куда чаще приходилось «работать» по переднему краю, транспортным колоннам, ж/д станциям и полевым аэродромам немцев. К тому же по-настоящему грамотно штурмовики их полка стали воевать только летом-осенью 1944 г., а до этого необходимый боевой опыт приходилось оплачивать самой дорогой ценой – жизнями экипажей.
Именно в боях над Миусом летом 1943 г. М. Гареев одержал две свои официально подтвержденные воздушные победы 6* , а также единственный раз за войну был сбит и потерял самолет. На этих моментах есть смысл остановиться подробнее.
Первая воздушная победа М. Гареева была одержана 30 июля 1943 г. во время вылета в район Ремовских Рудников. После удара по полевому аэродрому немцев группа «Илов» ушла, а экипаж Гареева остался для фотоконтроля результатов: его Ил-2 был одним из немногих в полку оборудованных плановым фотоаппаратом АФА в кабине стрелка. Надо сказать, что полеты на фотографирование штурмовики не любили. Во-первых, опыта не было, и снимки получались «не ахти». Во-вторых, при плановой аэрофотосъемке (лишь после серии трагических потерь летом 1943 г. в полках 1-й гв. ШАД додумались ставить АФА для перспективной съемки в гондолу шасси Ил-2) «фотограф» должен был в одиночку и, как минимум, пару раз пролететь над объектом, не меняя высоты, курса и скорости, т.е. прямо-таки «подставиться» зенитчикам. Кроме того, необходимо было набрать приличную высоту, что в случае встречи с «мессерами» резко уменьшало шансы оторваться от них «на бреющем». По иронии судьбы гак и случилось. Отсняв результаты удара, Гареев повел свой штурмовик домой и уже при подлете к линии фронта был атакован одиночным Bf109G. Высота была большая, да и к тому же Муса был уверен, что у него закончился боекомплект для передних пушек и пулеметов (у стрелка патроны еще оставались) и он решил со снижением идти на немца «лоб в лоб». Немец, имевший преимущество в скорости и маневре, повел себя странно – приняв вызов, тоже полез в лобовую. Однако нервы у Гареева оказались крепче: «мессер» все-таки резко отвернул и М. Гареев, инстинктивно нажав гашетки, с удивлением увидел попадание своих снарядов в немецкий истребитель (как видно, несколько выстрелов все же осталось). Bf109G «провалился» вниз. Его падение М. Гареев не наблюдал – горючего было в обрез. К тому же, хотя все произошло недалеко от передовой, немец упал на «свою» территорию, а для зачета воздушной победы требовалось несколько независимых подтверждений. Поэтому, вернувшись, М. Гареев даже не доложил о бое. Однако, история эта имела продолжение. Пехота, с указанием места и времени, доложила «наверх», что наблюдала как «одиночный «горбатый» завалил «мессера» недалеко от линии фронта». Командование 8-й ВА, естественно, вопросило: «Чей самолет?». В итоге «методом вычисления» пришли к выводу, что бой вел экипаж Гареева. В штабе полка ему устроили разнос на тему: «Почему не доложил?». Тем не менее, победу в летной книжке зарегистрировали: «30.07.1943 г. продолж. 1 ч. 30 мин. боевой вылет в районе Ремовских Рудников (Ме-109)
