— Оставляю тебя здесь, — выпалила я. — Пока.
И протянула ей руку. Она повернулась ко мне. Глаза ее сверкнули. Я поняла, что она достигла рубежа, за которым себя уже не контролируют. Голос у нее срывался, как это бывает у людей, которых унизили, но которые упорно не желают уходить.
— Могла бы и познакомить меня с Салимом.
Она упрямо шагала рядом. Салим уже шел нам навстречу. Я снова повернулась к Мине.
— До свидания!
Она заколебалась. Обратила на меня взгляд, полный скрытого упрямства, которое разозлило меня. Она сделала еще несколько шагов.
— До свидания! прокричала я. Повернулась к ней спиной и перешла на противоположный тротуар. Мина — не бежать же ей за мной! — прошла мимо Салима, который смотрел на нас обеих, явно озадаченный, и удалилась.
К Салиму я подходила стиснув челюсти. Вот когда я безрассудно нырнула в омут. И счастье с этого дня обрело для меня восхитительно жестокий лик.
Не дожидаясь Салима, я вошла в кафе. Он последовал за мной. Перед тем как нам сесть, он спросил:
— Кто эта девушка?
— Мина… она хотела, чтобы я вас познакомила…
Я досадовала на то, что этот глупый инцидент все еще продолжается.
— Тогда зачем вы ее отправили? Догоните ее.
— Нет. Я не пойду.
Я села. Скорее всего, он потребовал это от меня просто так, не думая. Мой отказ удивил его.
— Вы не хотите? — угрожающе спросил он.
Я покачала головой. Он повторил свое требование еще и еще — всякий раз все спокойнее и все более угрожающе.
— Нет, — отвечала я. — Не хочу.
— Тогда оставайтесь! — вскричал он. — Я ухожу.
Меня захлестнул страх. Не могла я расстаться с ним вот так. Мне хотелось объяснить ему, что я подсознательно стремилась никого не допускать в эти часы, которые принадлежали мне одной. Я встала.
— Салим, прошу вас…
Я вышла вслед за ним на улицу. Он шагал молча, лоб его перерезала вертикальная складка. Пересекая рынок, разместившийся на небольшой площади, мы то и дело натыкались на ящики и корзины. Мне приходилось огибать фруктовые и овощные прилавки, чтобы догнать Салима. Его, похоже, нимало не заботило, что я могу отстать. Иногда нагруженные провизией хозяйки оттесняли меня от него. Я пугалась, как в кошмарном сне, и бежала за ним вдогонку.
Потом мы свернули на тенистую улочку; на ее тротуарах толклись дети. Поодаль от остальных сидела девочка с белокурыми косами и смотрела на меня. Меня охватило отчаяние, и я подумала: пускай Салим уходит, а я останусь здесь, на тротуаре, как эта девочка. Буду сидеть и плакать от усталости. Я вновь очутилась в царстве абсурда, где чувствовала себя бессильной. Лишь скрытая где-то в подсознании воля гнала меня вперед.
