— Какая жалость, что вы не умеете раскладывать пасьянс, — сказала миссис Рэттери.
— В каком-то смысле мне станет легче, когда она узнает… что-то есть нехорошее в том, что Бренда ничего не знает, словно у меня от нее секреты. Я не представляю, как у нее складывается день. Наверное, последняя лекция кончается около пяти… Интересно, заходит ли она домой переодеться, если ее пригласили на чай или коктейль. В квартире она почти не бывает, там так тесно.
Миссис Рэттери посидела в мрачном раздумье над карточным квадратом, потом сгребла карты в кучу и раскинула пасьянс еще раз, теперь уже ничего не задумывая; тут пасьянс бы и вышел, если б не завязнувшая бубновая шестерка и затормозившая все дело группа в одном углу, которую никакими силами нельзя было сдвинуть с места.
— С ума сойдешь от этого пасьянса, — сказала она. Снова раздался бой часов.
— Всего четверть часа прошло?.. Знаете, я б, наверно, спятил, если б сидел тут один, как вы добры, что остались со мной.
— Вы играете в безик?
— К сожалению, нет.
— А в пикет?
— Нет. Я ни одной игры, кроме петуха и курочки, так и не смог освоить.
— Жаль.
— Мне бы надо послать телеграмму Марджори и еще кое-кому. Но, пожалуй, лучше отложить это до тех пор, пока я не узнаю, что Джок виделся с Брендой. Вдруг она будет у Марджори, когда придет телеграмма.
— Постарайтесь не думать об этом. А в кости вы умеете играть.
— Нет.
— Это просто, я вас научу. У вас должны быть кости для триктрака.
— Все в порядке, не беспокойтесь. Просто мне как-то не хочется играть.
— Принесите кости и садитесь сюда за стол. Нам надо скоротать эти шесть часов.
Она показала ему, как кидать кости. Он сказал:
— Я в кино видел, как играли вокзальные носильщики и таксисты.
— Конечно, кто ж не видел… это очень просто… Ну вот, вы выиграли, забирайте деньги.
Немного погодя Тони сказал:
— Знаете, о чем я подумал?
— А вы никогда не пробовали дать себе передых — взять и не думать?
— А вдруг уже пронюхали вечерние газеты… вдруг Бренда случайно заглянет в газету и прочтет… а там, может, еще и фотография…
— Да и я то же самое подумала, когда вы сказали о телеграммах.
— Это вполне вероятно, правда? Вечерние газеты тут же все пронюхают. Что же нам делать?
— Ничего не поделаешь, придется ждать… Давайте, приятель, кидайте, ваш черед.
— Я больше не хочу. Я очень беспокоюсь.
— Знаю, что беспокоитесь. Можете мне не говорить… но не бросите же вы игру, когда вам такое везенье?
— Простите меня… но это не помогает.
