Артур повторяет:
– Божественная затяжка, второе дыхание, эфемерность… И все это в табаке?
– Дорогой мой, сигара – это земля, лес, огонь, дыхание. Подумайте об этом на досуге.
Госпожа президент, поднявшись, подходит к трем вновь прибывшим пожилым седовласым дамам в каракулевых шубках и маленьких шляпках с перьями по моде «безумных годов».
– Вторая затяжка, вторая жизнь, – иронизирует Артур и глубоко затягивается сигарой.
– Проживем сначала первую, а?
Он давится, из глаз бегут слезы, кашляя, произносит несколько слов.
– Но я не умею ничего, что умеете вы.
– Опять? Это прямо-таки идея-фикс, доктор. Здесь не место для таких разговоров. – Это сказано сухо.
Она наклоняется к его уху:
– И здесь не время заполнять ваши карточки. Вместо того чтобы интересоваться тем, что я делаю, пользуйтесь тем, что я из себя представляю.
Артур замечает любезную, слишком любезную улыбку президентши, присевшей у стойки бара.
– Прошу смотреть на меня, когда я с вами разговариваю.
Борясь с головокружением, Артур повинуется просьбе.
– Заметили? Невозможно смотреть человеку в глаза с близкого расстояния. Надо выбирать правую или левую сторону или чередовать. По-моему, этот выбор глаза весьма многозначителен. Вот вы, например, часто смотрите в левый глаз.
– Неужели?
Слегка опьянев от водки, Артур сосредоточился на песенке, витающей вокруг.
Тебя целовать – всегда целовать,
Тебя обнимать – всегда обнимать,
О нет, от тебя никогда не устать.
Алкоголь и песенка делают свое дело, придавая ему смелости.
– В языке аборигенов Огненной Земли есть слово, очень многозначительное: мами… нет, начну снова. Мамиблапинатапеи.
Она сразу же повторяет это слово за ним, без ошибки и запинки; интересуется его смыслом. Артур делает паузу, в которую вмещается, как торнадо в наперсток, звук всех ведущихся вокруг разговоров, и произносит:
– Двое смотрят друг другу в глаза, надеясь, что другой рискнет сделать то, чего оба желают, но на что ни один не отваживается.
Она сухо приказывает ему, словно он перешел некие границы:
– Ступайте домой и ложитесь спать.
Он не отводит от нее глаз, допивает свою водку, кланяется, целует ей руку и не может отказать себе в финальной дурацкой шутке.
– Будет исполнено, месье.
И уходит, твердо ступая. Вот он уже на улице. Он жадно вдыхает воздух. У него над головой название клуба – кроваво-красные буквы на фоне ночи: Кибер-Ева. Алкоголь, замедляющий работу мозга, побуждает цепляться за мелочи. Он не отводит взгляда от трех болтов, которые видны под новенькой светящейся вывеской, прикрепленной к алюминиевым кронштейнам. Вместо того чтобы вывинтить эти три ржавых болта, тот, кто прикреплял вывеску, только отделил их выступающую часть.
