Спустя год развитие событий вплотную приблизило личный состав 181-го полка и его командира полковника Бандилоевского к осуществлению подобных взрывов уже не над безлюдной тундрой, а над многомиллионными американскими городами. Лето и осень 1962 г. прошли под знаком так называемого «Кубинского ракетного кризиса».
Наряду с неоднократно провозглашенной советской стороной политической целью размещения ракет на Кубе – защитой «острова свободы» от возможного американского вторжения, принятое руководством СССР решение имело и огромное стратегическое значение. По количеству средств доставки ядерного оружия, способных достигнуть заокеанского противника, Советский Союз в те годы в десятки раз уступал США. К середине 1962 г. сколько-нибудь гарантированно долететь до американской территории могли только два-три десятка головных частей советских МБР. Развертывание на Кубе дивизии ракет средней дальности с двумя дюжинами Р-12 и шестнадцатью Р-14 почти утроило бы этот потенциал.
Но одновременно с очевидной привлекательностью принятое решение было сопряжено с рядом проигрышных факторов. Размещение ракет на Кубе ставило их в крайне уязвимое положение от внезапного удара авиации американцев – ширина вытянутого с запада на восток острова составляла всего 50-100 км. Возможности для дальнейшего развертывания еще нескольких советских дивизий со стратегическими ракетами на «острове свободы» были весьма скромными.
С конца 1961 г. в серийное производство и на боевые позиции, наконец, поступила по-настоящему пригодная для массового развертывания боевая МБР – Р-16. С учетом четко спланированного, обеспеченного работой промышленности и деятельностью армейских структур неуклонного наращивания группировки советских МБР стемпом порядка 50-100 пусковых установок в год практический эффект от кубинской акции носил бы явно кратковременный характер. Но ее проведение грозило серьезнейшим международным кризисом, который не заставил себя ждать.
Судя по обильной мемуарной литературе, впервые вопрос о размещении ракет на Кубе был поставлен на Совете обороны в середине мая 1962 г. Результаты предварительных проработок Генерального штаба были доложены 24 мая на Президиуме ЦК КППС, который и принял соответствующее решение.
Предварительной договоренности с Фиделем Кастро достигли в ходе визита на Кубу Ш.Р. Рашидова и маршала С.С. Бирюзова в конце мая 1962 г. Детальное соглашение было парафировано 2-3 июля прибывшим в Москву кубинскими министром обороны Раулем Кастро – родным братом кубинского лидера.
