В повышенной готовности первой степени (№2) незаправленная ракета могла до трех месяцев стоять на стартовом столе вертикально, что обеспечивало пуск через час после приказа.
В полной готовности (№1), после заправки всеми компонентами топлива (кроме крайне токсичного и самовоспламенявшегося при контакте с азотной кислотой ТГ-02), обеспечивался старт после получасовой непосредственной предстартовой подготовки. Но находиться в таком положении Р-12 могла не более месяца.
Таким образом, даже при нахождении в полной боевой готовности продолжительность предстартовой подготовки примерно вдвое превышала максимальное подлетное время ракет «Поларис», размещенных на подводных лодках, и ракет средней дальности, установленных на территориях американских союзников – Турции, Англии и Италии. Уже в те годы американцам удалось уменьшить отклонения головных частей ракет от точки прицеливания до величины, намного меньшей пятикилометрового радиуса поражения наземных пусковых установок взрывом установленной на американской ракете головной части мегатонного класса.
По крайне мере до «Карибского кризиса» ракеты обычно находились в постоянной готовности (№4). Помимо наилучшихусловий сохранности, обеспечивающих наибольший технический ресурс, было куда более важное обстоятельство, способствующее безопасности эксплуатации ракетно-ядерного оружия. До установки на ракеты головные части с их зарядами хранились в РТБ, как правило, придававшихся каждому ракетному полку, но представлявших собой самостоятельные войсковые части. РТБ обслуживались офицерами, подчиненными 12-му Главному управлению Министерства обороны, при этом доступ на их территорию разрешался только командиру ракетного полка и еще паре штабных офицеров, а вход в отельные объекты – лишь командиру ракетной дивизии. Тем самым обеспечивалась надежная защита специальных зарядов от неадекватного обращения и несанкционированного применения.
Среди офицеров-ракетчиков бытовало представление о подстыковке головных частей к ракетам как об операции, непосредственно предшествующей ракетно-ядерному нападению. Соответственно, и наша разведка была в первую очередь ориентирована на выявление этой операции у противника как однозначный признак начала агрессии. Правда, уже с начала 1960-х гг. американские ракеты постоянно стояли в шахтах с заранее пристыкованными головными частями в готовности к пуску, измеряемой минутами, а то и долями минуты.
На протяжении 1960 г. шла упорная борьба за повышение боеготовности комплексов. Ракеты стали хранить вне гермоукупорки, с заранее установленными гироприборами. Отказались от проведения ряда поверок в ходе предстартовой подготовки. Для обеспечения одновременной работы с несколькими подвижными емкостями усовершенствовали стационарные средства заправки. Строительство военных городков у постоянных стартовых позиций позволило сократить время сбора всего личного состава, ранее превышавшее 2 ч. Заранее рассчитывались полетные задания для старта по всем заданным целям как с постоянной, так и с полевых боевых позиции. В результате к 1967 г. время пуска из постоянной готовности сократилось для наземных комплексов до 3 ч 15 мин, для шахтных – с 17 ч 45 мин до 40 мин. Из полной боевой готовности пуск первой ракеты проводился за 20 мин.
