– Отчего? Оттого! Придет офицер, он в него стрельнет, а его потом до смерти солдаты забьют.
– Дык этого ж не написали.
– В книжках, тятенька, всего не пишут, надось порой пораскинуть умом.
– Но ей-то этот Инглес нужон, поди, не для того, чтоб он ее пришиб, – сказал он, явно озадаченный.
– Тятя, чё вы брешете?
– А ты чё, не знаешь, что Марта ждет Инглеса, а ты в сам раз в этого Инглеса годишься.
Владек онемел.
– Мне-то это на кой? – пробормотал он наконец. – Все знают, что она малость придурковатая.
– А наследство получила!
– Коль, тятенька, на чужие башли заритесь, то и идите к ней сами, ведь вы холостой.
– Не холостой я, дурень, а вдовец.
Владек уже ничего не ответил, только снял шапку с крючка – и за дверь.
«Чего с дураком говорить», – подумал Гженгота-старший, а потом достал из шифоньера зеркальце и
принялся разглядывать себя. Не помешало бы усы подчернить…
Он поискал краску. И тотчас стал выглядеть моложе. Сбросил рубаху и выпятил грудь.
– Эх, поседел-то как, – покачал он головой.
Подумал, а может, и на груди волосы тоже подкрасить, но махнул только рукой. Примерил пиджак, тесноват как-то сделался, поэтому натянул черный свитер сына. И вышел из дома.
Начался дождь, сено как пить дать сгниет, но если бы с Мартой дело пошло – выгода была бы большая. Хлева для свиней сразу бы каменные поставили, да и стадо можно было бы увеличить даже вдвое. И овин старый, крыша того и гляди просядет.
И так он дошел до правления гмины [44] , где по-прежнему жила Марта, хотя материалы на постройку дома уже привезли.
Он боролся с самим собой у двери и все не мог собраться с духом, чтобы войти. Когда же подумал, сколько сена пропадет, злость его взяла, и он постучал в дверь.
Через какое-то время услышал шаги на лестнице, а потом Марта спросила:
– Кто?
– Инглес, – ответил он.
Секунду за дверью было совсем тихо, наконец заскрежетал засов.
Гженгота вошел в сени.
Они смотрели друг на друга. Марта стояла в полосе света, падающего из полуоткрытой двери наверху. Волосы у нее были коротко подстрижены под гребенку. Она была удивлена, что это был именно Гженгота. Но когда пригляделась к нему получше, то заметила, что у него крепкие и широкие плечи и для своего возраста он строен и упруг телом. Нравился он ей в этом черном свитере. Да, он мог быть Inglés.
– Идем наверх, – сказала она шепотом.
Первое, что он сделал, это повернул выключатель. Затем, в темноте, одним движением сбросил свитер и подошел к девушке.
Дотронулся до ее спины. Она показалась ему какой-то худой. Рука наткнулась на торчащую лопатку, и что-то такое сжало ему горло.
