Брак по любви | страница 73



— Кто-нибудь еще знает? — наконец снова заговорила она.

— Только Риетта. Ты совсем не похожа на меня, моя девочка, и никому никогда и в голову не приходило, что… Риетта все расскажет тебе. Я знаю, что поступила ужасно, но я всегда любила тебя и отдала тебя Франсуа только потому, что знала — с ним тебе будет лучше, чем со мной… Я была так счастлива, когда твоя мачеха привезла тебя сюда, к нам… — Джорджиана замолчала, чтобы перевести дух.

— А теперь, если можешь, скажи, что ты по-прежнему любишь меня… — глубоко вздохнув, продолжила она. — Я не прошу тебя о прощении, ведь я дала тебе жизнь, а это — великий дар, и даже сейчас… даже сейчас я считаю, что жизнь стоит того, чтобы ее прожить…

— Я знаю, знаю, мамочка… — прошептала Фанни.

Она низко склонилась к герцогине и бережно обвила руками ее бедное, измученное тело.


Как и предсказывала Каролина, год выдался невеселым.

Герцогиня Девонширская не прожила и трех недель после ее разговора с Фанни, и для всех, кто ее любил, это была поистине невосполнимая утрата.

Годами жизнь в Девоншир-Хаус, да и на Кэвендиш-сквер, вращалась вокруг нее, и теперь все чувствовали себя словно осиротевшими.

Каролина пребывала в глубоком горе, и только Уильяму удавалось хоть немного ее утешить; Генриетта и Фанни тоже выглядели совершенно потерянными.

Оправившись от первого шока после признания Джорджианы, Фанни долго свыкалась со своими новыми ощущениями, но со временем почувствовала, что еще больше сблизилась со всем семейством, и особенно с Генриеттой.

Вскоре леди Бесборо поведала девушке правдивую историю любви ее родителей. Теперь Фанни понимала, почему мачеха так хотела от нее отделаться, и с этого момента перестала вспоминать о своих сводных сестрах — теперь ей казалось, что между ними нет ничего общего.

После смерти Джорджианы Генриетта решила, что настало время рассказать Каро и Уильяму правду о происхождении Фанни.

Уильям выглядел не особенно удивленным, зато Каро, сочтя эту историю столь же трогательной, сколь и романтичной, пришла в бурный восторг. Она немедленно пожелала, чтобы Фанни поведала ей все подробности разговора с матерью, но девушка упорно отмалчивалась — сейчас она не могла говорить об этом даже с Каролиной.

Последние недели она ни днем ни ночью не отходила от постели Джорджианы. Каждый раз, глядя в глаза этой прекрасной, великой женщины, она думала о том, что все эти годы она, Фанни Валери, была окутана незримой любовью своей матери.