Легкое поведение - Линда Джейвин

Моим родителям

Мисс Перкинс, прелестное создание с лучистым взглядом, приоткрыла рот в похотливой улыбке.

— Знаменитый доктор Моррисон, — промурлыкала она. — Наконец-то мы встретились!

Начало дня нельзя было назвать многообещающим. Джордж Эрнест Моррисон проснулся в заурядном отеле маньчжурского городка Ньючанг, придавленный толстым ватным одеялом и сознанием никчемности своего существования. Снившийся ему всю ночь сладкий щебет птиц в залитом солнцем краю Антиподов[1] сменился жестким свистом хлыстов, обивающих бока лошадей, а хруст эвкалиптовой коры под ногами уступил место громыханию повозок по булыжным мостовым.

Моррисон нехотя открыл глаза. Тут же напомнил о себе ревматизм, и он убрал под одеяло ноющие ноги. За окном открывалось низкое небо цвета ружейного металла. Был последний день февраля 1904 года.

Раздался громкий крик осла. Заплакал ребенок. Тихо выругался мужчина. Моррисон оторвал от подушки голову, еще тяжелую ото сна, и прислушался. Даже после семилетнего пребывания в стране его китайский был далек от совершенства. Но вовсе не требовалось быть гением лингвистики, чтобы распознать брань или возгласы отчаяния. Первые беженцы войны, догадался он.

Вот уже три недели как шла русско-японская война, начавшаяся после внезапного нападения японского флота на русскую эскадру в Порт-Артуре, глубоководной гавани на южной оконечности полуострова Ляодун в Маньчжурии. Эта новость привела Моррисона в восторг. Корреспондент лондонской газеты «Таймс» в Китае и верный сторонник колониализма, Джордж Эрнест Моррисон был убежден, что в интересах Британии — поддержать своего союзника в попытках выдворить Россию из Северного Китая. В телеграммах, отсылаемых в родную газету, он активно агитировал за то, чтобы склонить мировое общественное мнение в пользу Японии.

Однако с началом войны жизнь Моррисона, как ни странно, скатилась в застой. Несколькими месяцами ранее он писал своему редактору в Лондоне, Моберли Беллу, что подумывает покинуть Китай по причине плохого самочувствия. В своих жалобах на здоровье он не постеснялся перечислить все мыслимые недуги, включая артрит, хронический катар и периодические носовые кровотечения как следствие старой раны, едва не стоившей ему жизни, когда он по молодости пытался пересечь пешком Папуа — Новую Гвинею. И вот когда война — его война! — наконец разразилась, Белл поручил освещение конфликта другим сотрудникам, а Моррисону было велено оставаться в Пекине, чтобы отслеживать общую картину и помогать корреспондентам — без угрозы для собственного здоровья и трудоустройства. Как же теперь Моррисон раскаивался в своей минутной слабости, когда ноющие ноги и носовые кровотечения заставили его написать Беллу!