Никого нет в мире неприютней
И бездомнее, наверно, нет,
Для меня ты словно голос лютни
Сквозь загробный призрачный рассвет.
Я рукой своей тебя не трону,
Не взглянув ни разу, разлюблю,
Но твоим невероятным стоном
Жажду, наконец, я утолю.
Ту, что до меня блуждала в мире,
Льда суровей, огненнее дня.
Ту, что и сейчас стоит в эфире, —
От нее освободи меня.
Сколько молодой силы, жажды жизни в том далеком уже голосе!
В поэзии Рыгор Семашкевич стремился к усвоенной от Ахматовой точности и величественности:
Спыніся, далёкі ці блізкі, —
Тут маршалы нацыі спяць.
У Семашкевича вышло два сборника стихотворений: «Леснічоўка» и «Субота». В них есть все, даже в самых ранних его стихотворениях, что свидетельствует о внятном видении мира, естественной простоте и ясности, о его завороженности природой, есть в стихах и ирония, что также немаловажно.
Сад вартую, і не спіцца мне,
Дзіўнае начное наваселле.
У маім прасторным будане
Смачна пахнуць яблыкі і сена.
Цішыня ў садзе шмат начэй...
Мо чакае хто гадзіны лепшай?
І сабака мой зусім здзічэў, —
Як на зоры, на ранеты брэша.
Спяць дарогі, вербы ля ракі.
Я не сплю. І ціхі сум і змора.
Хай бы ў сад залезлі хлапчукі,
І абтрэслі яблыні і зоры.
Чувствуется владение поэтической техникой, желание попробовать себя в разных стихотворных формах, и небезуспешное, настойчивое нащупывание главной, стержневой темы. Поэт очень серьезно относится к культуре письма, к строгости интонаций, точности подбора слова. При этом в стихах Рыгора Семашкевича явно общественной направленности просвечивается пронзительная лиричность, без нее и без точности слова поэзия невозможна.
Слово искал настойчиво. Ночной звонок. В трубке голос Рыгора: «Сашок, ты не спишь? Понимаешь, осенний вечер, уже темно. Тишь и только далеко в поле телега, она одна слышна. Только так, как слышно осенью. Весной телеги не слышно, земля мягкая...» Такой вот, примерно, разговор.
Что только не может не греметь в той деревенской телеге! И спицы в разбитых ободьях колес, и обруч, который свалился со ступицы и болтается на атосе, и подгерец о шворень... Начинаем перебирать слова, покуда не доходим до лесток — тонких дощечек между основанием телеги и оглоблей, чтобы поклажа не сваливалась с телеги. Эти лестки никогда плотно не держатся в гнездах и мелодически ксилофонно постукивают. После этих «лесток» выдох облегчения — и трубка положена. Потом будет поэзия:
Дзесьці ў полі ляскоча падвода.
Што яна лічыць — выбоіны, годы?
