Семашкевич начинал свой творческий путь со стихов. Поэзию он знал, любил, чувствовал. Читал ее много: белорусскую, русскую, зарубежную, круг уважаемых им поэтов был велик. Но Анна Ахматова занимала в нем особое место, ее он просто боготворил. Мало того, что он знал все напечатанное о ней, он собирал об Ахматовой самые незначительные публикации и упоминания, появлявшиеся в периодической печати. Его можно было обидеть, отмахнувшись от новой находки об его иконе.
Для самой Анны Ахматовой столь значимым был Пушкин. Начиная с 20-х годов она занималась Пушкиным, не прерывала эту работу всю жизнь, намеревалась издать книгу о Пушкине. К сожалению, рукопись этой книги не сохранилась, но сохранилось составленное содержание того, что она собиралась включить в нее. На основе этого содержания в ленинградском отделении издательства «Советский писатель» в 1977 году была издана книга Анны Ахматовой «О Пушкине» с основательными научными комментариями.
В комментариях к статье «Гибель Пушкина» был помещен и черновик стихотворения, в котором она вину за смерть поэта возлагала на придворное окружение и на самого Николая І:
И отнять у них невозможно
То, что в руки они берут,
Хищно, бережно, осторожно,
Как... меж ладоней трут.
....... поэта убили,
Николай правей чем Ликург.
Через столетия получили Имя —
Пушкинский Петербург.
Рыгор Семашкевич тогда был в Доме творчества «Королищевичи». По телефону я сказал ему, что из московской «Лавки писателей» пришла книга Ахматовой «О Пушкине», и что по возвращении домой он будет иметь удовольствие читать ее. Прочитал и неожиданные для меня стихи, где издателям вместо ненормативной лексики пришлось ставить отточие. Рыгор был шокирован, что его кумир могла зарифмовать такое. Он рассказывал мне потом, что мне не поверил, решил, что я разыгрываю его и прочитал ему стихи другого поэта, и угомонился только после того, как вечером дозвонился до Олежки (так он ласково за глаза называл Лойку), и тот развеял его сомнения.
Благодаря той увлеченности Ахматовой у меня на магнитофонной ленте сохранился живой голос Рыгора. В то время купить пластинку Булата Окуджавы удавалось не каждому желающему. У Рыгора такая пластинка была, и я приехал к нему с магнитофоном, чтобы переписать песни на ленту.
Через много лет, когда у меня самого уже был виниловый альбом с песнями Окуджавы, я случайно включил ту забытую кассету и между песнями услышал хрипловатый голос Рыгора, который читал Ахматову:
