Мамка, однако, встревожилась:
- Отчего троим-то ехать?
- Дорога ноне неспокойная, - дед пояснил.
Собираться начали: мешки с зерном на телегу положили, а сверху - сено. А под сено - два топора и вилы.
Бабушка, на такое глядя, креститься принялась, мамка заплакала потихоньку, а тетка Настасья браниться стала:
- И куда вас несет, на нашу бабью погибель!
Серым пасмурным утром отправились дядька Никола, отец Тренькин и Митька в путь опасный к городу большому и недавно вольному - Новгороду.
Оказался Тренька на то время с мамкой и бабушкой.
Вышло все ненароком.
Покою не давали Треньке гривны, что выловил дядька Никола из речки. Чудилось, покидал он их более, чем дядька Никола достал. И однажды, улизнув на старое городище, разделся торопливо - ив ледяную воду.
Долго бултыхался, по дну шарил - толку чуть: то камень попадется, то палка гнилая. Вылез, руки-ноги не слушаются, закоченели. На другое утро в жар бросило. Несмотря на Филькино ворчание, отправил приказчик Треньку домой. Ворчал Филька больше для порядку. Взамен дан был ему под начало здоровенный малый, Митькин ровесник, не чета силой и сноровкой Треньке.
К отъезду дядьки Николы с отцом и Митькой, почитай, совсем поправился Тренька на родительском попечении. Однако сказывали его мамка и бабушка приказчику хворым еще. Не возражал Тренька. Хоть малая, а передышка от труда каторжного на рытовском псарном дворе.
Верно говорят: ждать и догонять - хуже нет.
Обещал вернуться дядька Никола через неделю. Трснька уже на другой день выскочил на дорогу: не едут ли?
- Да они, Тереня, до Новгорода и половины пути не сделали, - сказала бабушка без насмешки.
- А когда неделя-то кончится?
- Нешто не знаешь? Семь дней в неделе.
Задумался Тренька.
- Один день прошел, значит, шесть осталось, да? Я их, дни-то, чтоб не сбиться, считать буду!
Ножом большим, которым бабушка с мамкой лучину щепали, возле двери зарубку сделал:
- Вот он, первый день, прошедший!
С той поры Тренька каждое утро возле двери новую зарубку делал.
И те зарубки, шевеля губами, считал.
Минула неделя, вторая началась, от дядьки Николы с отцом и Митькой ни слуху ни духу. Теперь уж не один Тренька на дорогу бегал. Мать на дню по десять раз в ту сторону вглядывалась, откуда должны были появиться муж с братом и дорогим сыночком Митенькой. Должны были.
Однако не появлялись.
Однажды застал Тренька мамку подле своих зарубин. Пальцем она по ним водила и считала, губами шевеля, как сам Тренька.
