Морщится дед от боли при каждом толчке. А Тренька, известно, по малости лет все беды забыл, носится словно оглашенный. То вперед забежит, то остановится, разинув рот на лесное какое диво. А чего только но дороге не встретишь! К примеру, на дереве - кошка большущая, что твой теленок.
Хвост короткий, словно обрубленный.
Летит Тренька сломя голову к дядьке Николе:
- Кошка! Кошка!
Бабушка головой качает:
- Господи, вот выдумщик уродился! Кто же в лесу кошек видывал?
- Была кошка! - сердится Тренька. - Хвост у нее короткий. На ушах кисточки...
Дядька Никола поясняет:
- Рысь то, должно быть.
И рассказывает Треньке про диковинную лесную кошку - рысь.
Обогнал Тренька всех чуть не на целую версту. Засмотрелся па дятла, чей стук разносился по всему лесу, а в кустах - точно человек громадный медведь! Припустился Тренька что было духу к подводам, а сзади топот...
- Маманя! - закричал дурным голосом. Ткнулся с разбегу мамке в подол. Едва выговорил: - Медведь...
Дядька Никола смеется:
- Где он, твой медведь-то?
Оглянулся Тренька: лежит запорошенная снегом дорога, нет на ней никого.
- Был медведь, своими глазами видел... - оправдывается смущенно Тренька.
- Если и был, - улыбается дядька Никола, - его теперь за три версты отсюда искать надобно.
Удивляется Тренька:
- Нетто можно медведя напугать?
- Еще как, - отвечает дядька Никола. - Весенний голодный медведь да зимний, шатун, для человека подчас опасен. А теперь, когда осень едва миновала, мишка сытый, берлогу ищет.
Однако после встречи с медведем присмирел Тренька, стал держаться подле взрослых.
У тех заботы нешуточные.
Остались с новыми рытовскими крестьянами приказчик Трофим да еще один холоп - Мирон, мужик молчаливый и неприветливый, на голову дядьки Николы выше и в плечах шире. Сказал Трофим: дорогу, мол, показывать. А подвода их позади. И Мирон с дядьки Николы глаз не сводит.
Тренька и тот приметил, удивился. У дядьки Николы спросил, когда Мирон чуть поотстал:
- Чего он? Будто караулит...
- Так, племяш, оно и есть. Должно, боится, чтоб не сбежали. За нас Рытов князю деньги платил...
Вовсе притих Тренька.
- Купил, что ли, он нас у князя-то?
Дед вмешался:
- Ты, Никола, мальчонке голову не морочь. Мы, Терентий, люди вольные. У кого захотим, у того землю и нашем...
Хмыкнул дядька Никола:
- Вольные... Так ли? Захотел я от князя уйти, что вышло? А Рытов меня, ровно порося аль козу, перекупил. Вот тебе и вся наша воля.
- Ушли, однако, от князя, - стоял на своем дед.
