- А чего ты с утра в новом кафтане?
- Князь в поле выезжал.
- С собаками?
- С кошками...
Смеется Тренька. Не обижается на брата. Сам виноват - задал глупый вопрос. Коли князь в поле выезжал со своим стремянным, так неужто без собак?
- Пошли, - говорит Митька, - не то с голоду помрешь, не ровен час.
- Пошли! - охотно соглашается Тренька.
Во дворе Тренька, при виде борзых, про голод забыл. Распахнуты, как положено днем, дверцы всех собачьих конур-хлевов. Разбрелись борзые по всему двору. Одни дружка с дружкой играют, кувыркаются. Другие, того гляди, всерьез сцепятся. А иные лежат себе на солнышке, лапы вытянув, дремлют вполглаза.
Возле собак - псари, борзятники. Делом заняты. А дел на псарном дворе пропасть!
Свистнул негромко Митька. Позвал:
- Буран! Ласка!
С дальнего выгула огромными скачками - две борзые. Первой - чуть Митьку не сшибла, едва устоял на ногах - Ласка, Митькина и Тренькина любимица. Стройная, тонкая, ноги высокие, живот подтянут, на узкой морде глаза умные. Спина и уши рыжие, а морда, живот, грудь, шея, ноги, хвост - белые. Будто в парном молоке искупалась Ласка, да так наполовину и осталась цвета белоснежной молочной пены. Следом Буран. Тоже огненный, только лапы, морда да иолхвоста белые. Словно и он побывал в молоке, самую малость, однако: морду, лапы да полхвоста замочил.
Буран и Ласка - брат и сестра. Старательно, с любовью выхаживает их Митька. Оттого и привязаны к нему собаки безмерно и слушаются с первого слова.
Вьются борзые вокруг Митьки, повизгивают от радости, словно век с ним не видались. Приговаривает Митька строгим голосом:
- Тихо! Тихо! Эва, расходились!
Понимают собаки: не сердится их воспитатель и друг. Только вид делает, будто недоволен.
Шагают важно Митька с Тренькой по псарному двору. И, почитай, всякий встречный с Митькой норовит словом перекинуться: безвестный молодой псарь в гору пошел - - княжьим стремянным стал. Да и любили Митьку за веселый нрав и незлобивость. Не чета был завистливому и мстительному Ларьке.
Свернули в хлев-конуру, где Ласка с Бураном жили. Лишнего места нет. Но и не тесно. Пол глиняный, как и в сенях, песком посыпан. Низкие широкие скамьи-нары устланы свежим пахучим сеном. На них спят Ласка и Буран. Оконце небольшое, дощечкой задвигается в ненастье. На полке щетки лежат борзым шерсть вычесывать.
- Подожди малость, - сказал Митька, - я быстро.
Борзые за ним было. Митька негромко:
- На место!
Поджали хвосты собаки, морды опустили. На нары послушно залезли.
