Петрик иногда заставал учительницу в слезах. Он догадывался о причине этих слез, но не знал, чем можно утешить Мирославу Борисовну: ведь война кончилась, а ее муж так и не вернулся…
Петрика захватили книги. После школы каждую свободную минуту мальчик читал. Книги уводили его в большой и широкий мир, где он рос и мужал, находил себе друзей, сражался с врагами…
Ганнуся уже начала тревожиться, как бы это не помешало Петрику в учебе — ведь три с лишним года упущены.
— Ничего, ничего, пусть читает, — успокаивала девушку Мирослава Борисовна. Как бы учительница ни уставала, она ежедневно занималась с Петриком по два-три часа, наверстывая упущенное.
Два года упорной учебы остались позади.
Как-то Мирослава Борисовна, точно угадывая мечту Петрика, серьезно сказала:
— Потрудимся мы с тобой лето, Петро Михайлович, да и сдадим экстерном. Хватит у нас сил? Не испугаемся университета? Ведь ты у нас будущий писатель!
— Попробуем, — так и засветился улыбкой юноша, а в прищуре его умных глаз таилось что-то неукротимое.
В один из солнечных августовских дней к четырехэтажному дому с крылатым каменным львом над порталом подошел, опираясь на костыли, смуглый человек с белоснежной головой и иссиня-черными глазами под черным разлетом бровей.
«Что за чертовщина! Дом как стоял, так и стоит вот уже триста с лишним лет на этом месте! — не в силах унять волнение, мысленно сказал себе Кремнев. — Какой же мерзавец вернул мне в госпиталь мой запрос о семье с припиской: «Дом сгорел. Адресат не найден»?..
Нет, Кремнев не может отважиться подняться в свою квартиру… Что-то соленое, горькое, как морская вода, подступает к горлу. И такое чувство, будто он и впрямь стоит у пепелища, будто через этот дом прошел фронт…
Из парадного вышли светловолосый юноша и две девочки… Любашу Кремнев узнал сразу, хотя она и вытянулась, как камышинка.
— Любаша! — окликнул отец.
Юноша и девочки оглянулись. Любаша внимательно посмотрела на седого человека и, не узнав, смущенно перевела взгляд на юношу, будто спрашивая: откуда ее знает этот военный человек на костылях?
— Доченька! — еще раз позвал Кремнев и радостно улыбнулся.
И по этой улыбке Любаша вдруг узнала своего отца. Повисла на шее, целует, плачет…
— Евгений Николаевич, за какой подвиг вас наградили орденом Красного Знамени? — спрашивает Петрик.
Скромный и не очень разговорчивый Кремнев озадаченно смотрит на юношу.
— Расскажи, папочка, — прильнула к отцу Любаша. — На войне было страшно? Да?
