Генрих не нашел в себе сил ответить.
— Поэтому вы разбили витрину. Поэтому вы смертельно испугались, встретив Батлера Ги. Вы впервые видели человека, несущего на собственном теле роковую отметину. Вы попытались избегать его, но он вам не позволил… А когда он стал вам угрожать, вы окончательно потеряли разум. И убили его.
— Нет… — прохрипел Генрих. — Я его не убивал…
— Ну, значит, довели до самоубийства. Это не так важно. Главное, что в результате вашей встречи Ги погиб.
— Откуда? Откуда вам известно про знак?
— Я же говорю, у меня в практике было множество таких случаев. Достаточно было увидеть шрам, услышать, что вы избегали встреч с лифтером, и — все. Ясно как дважды два.
— Множество? — переспросил шокированный Генрих. — Множество таких случаев?
— Да, — подтвердил инспектор. — Странные немотивированные убийства. Незнакомые люди становятся смертельными врагами в одночасье. В результате один из них погибает. Я далеко не сразу понял, что объединяет все эти дела.
— Что?
— Они все повторяют вашу историю. Только знаки беды у всех разные. А схема такая же. С раннего детства несчастья обрушиваются на человека, и всегда им сопутствует знак. Потом появляется другой человек — носитель дьявольской отметины, а следовательно, и угрозы, и наступает кульминация. Страх и паника доводят дело до смертельных исходов.
— Инспектор… Пожалуйста, скажите… Что все это значит? Почему так происходит?
— Я и сам мечтаю узнать ответ на этот вопрос, — сказал инспектор. — Пока же могу только предполагать.
— Что же? Что?
— Я не фаталист, и не собираюсь винить судьбу или рок. Нет, за всем этим мне видится чья-то злая воля. Вспомните, сами ли вы связали беды с молнией. Или вам кто-то подсказал?
Генрих задумался, лихорадочно роясь в детских воспоминаниях.
— Да… Мне было четыре, или пять. Шел дождь. Я стоял под навесом вместе с отцом. Подошел какой-то человек, тоже укрылся под навесом. Посмотрел на меня, засмеялся и сказал: "Что, парнишка, дождя боишься? Зря… Дождь тебе не страшен. Но опасайся молнии". И при этом начертил в воздухе контур. Тот самый… И сразу ушел. Как же я мог забыть об этом!
— А что было потом? — спросил внимательно слушающий инспектор.
— Потом? Ничего…
— Ничего? Вы уверены? Разве не было снов?
Генрих вздрогнул.
— Были! Были сны! Несколько ночей, сразу после этого случая, мне снились кошмары — одни и те же!
— Что было в тех кошмарах? — быстро спросил инспектор.
— Я не помню… Какие-то чудовища.
— Как они выглядели?
