Генрих попытался взять себя в руки.
— Не надо… Я уже спокоен. Что вы там говорили про мотив?
— Мне попадалось немало дел, подобных этому, — заметил инспектор.
— Я вас не понимаю.
— Я хочу сказать, что схема, по которой развивались события, мне встречалась уже многократно. В той или иной форме…
— О чем вы, инспектор? — искренне удивился Генрих.
— Скажите, вас сильно пугал шрам на лице лифтера? — внезапно спросил инспектор.
Генрих похолодел. Почему полицейский спрашивает про шрам? О чем он может догадываться?
— Ну… Шрам, конечно, не украшал его лицо, — осторожно ответил Генрих. — Но пугал? Нет, с какой стати…
— А витрину вы зачем разбили?
Вот тут Генриху стало по-настоящему не по себе.
— Какую витрину? — хрипло спросил он, уже прекрасно зная, каким будет ответ.
— Разве не помните? Девять лет назад вы камнем разбили витрину обувного магазина.
— Откуда вам это известно?
— Ну, вы же понимаете, что, направляясь к вам, я навел кое-какие справки. При современных средствах связи это совсем не сложно. Узнал о вас много интересного. В частности, про витрину. Вас тогда задержали. Дело удалось спустить на тормозах, и вы отделались штрафом. Но запись в базе данных осталась. Так зачем же вы разбили витрину?
Генрих почувствовал, что ему не хватает воздуха. Он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, вытащил из кармана платок и вытер пот со лба и с шеи.
— Почему вы об этом спрашиваете сейчас? Какое отношение это имеет к вашему нынешнему расследованию?
— Владелец магазина заявил, что витрина уже была треснута раньше.
— Ну и что?!
— Вашего отца убила молния?
Генрих вскочил со стула и отпрянул от инспектора.
— Кто вы такой?! Что вам от меня нужно?! Убирайтесь! Оставьте меня в покое!!! — завопил он.
— Пожалуйста, успокойтесь. Я не желаю вам зла. Правда…
Генрих заставил себя снова сесть на стул. Ему было холодно. Так холодно, что он даже дрожал.
— Что вы хотите? — выдавил он из себя.
— Докопаться до истины, — ответил инспектор.
— Какой? Какой истины?
— Хотите, я скажу, почему вы разбили витрину? — предложил инспектор.
— Не хочу.
— А я все равно скажу. Вы увидели трещину, испугались, потеряли контроль над собой, подняли с земли камень и бросили в витрину. А контур этой трещины один в один совпадал с контуром молнии, убившей вашего отца. Так?
— Так… — прошептал Генрих.
— И с контуром шрама на лице Батлера Ги. Верно?
— Да…
— На протяжении всей вашей жизни, когда происходило что-нибудь плохое, вам неизменно попадался на глаза этот знак, этот вестник несчастья. Похожий на молнию…
