Отдышавшись, Андрей шагнул вдоль обочины.
Да и кто просил, кто просил за фельдшером сбегать?.. Если бы бабка хоть словечко вымолвила, а то ведь смирилась… Да и Федор, наверное, смирился… И зачем вмешиваться в чужую жизнь, которую они сами выбрали?.. Нет, надо возвращаться… Тем более что и погода портится… Зачем горячку пороть, может, Федор уже отмучился… А протопать сорок километров любой олух может… Все равно люди скажут, что сбежал, бабку беспомощную одну бросил, покойника испугался… Никто не поверит в сказку о фельдшере…
Андрей развернулся, закинул на плечо сумку и, еле передвигая ноги, тронулся в сторону мертвой деревни, в сторону мертвого Федора.
Нет, надо же, чуть стайером не заделался… Гуманист выискался… А может, просто волков испугался паршивых – тех, что поблизости видели с Семеном Карповичем… Хотя какие волки днем… И не зима еще, чтобы жрать безжалостным хищникам кого попало…
Боль в колене и боку постепенно утихла.
Андрей вернулся в нормальный ритм армейского шага: четыре километра в час.
В общем, нет в «героическом» марш-броске за фельдшером никакого смысла… Нет, нет и нет… Да и небо затянуло… Вот-вот снег повалит…
Вернувшись, Андрей пересек пустой двор – даже собак не было видно.
Прихрамывая, взобрался на крыльцо.
В сенях остановился и долго разглядывал давно не крашенную дверь с большой самодельной ручкой.
Войдя в комнату, тихонько повесил сумку на гвоздь, прислушался.
Ни звука, только нервно стучат часы на буфете.
Андрей приблизился к спальне, заглянул.
Хозяйка отсутствовала.
Живой Федор дремал.
На голове – мокрое полотенце.
Лицо потемнело, веки набухли.
Громадные руки безвольно вытянулись вдоль тела.
Дышал Федор с трудом, как бы подымая грудью пудовое одеяло.
Андрей на цыпочках вышел из спальни и замер.
Взгляд наткнулся на фотографию в резной рамочке.
Подошел поближе.
Внучка насмешливо улыбалась, позируя рядом с чучелом бурого медведя.
– А ты бы побежала? Если бы он тебе был чужой, да и вообще никому не нужный… Побежала бы?
Девушка, еще не знающая о своей трагической судьбе, смотрела с презрением на малодушного инженера.
Андрей сделал два шага к раскладушке.
Остановился.
И повернувшись, на цыпочках вышел в сени, прихватив одежду и сапоги.
Осторожно приоткрыл дверь и выскользнул на крыльцо.
Начало пробрасывать снегом.
Небо вдавилось в сопки.
Ветер заметался по двору.
Клочки сена прижались под стену амбара.
Андрей застегнул куртку, надвинул поглубже шапку и, глядя под ноги, поплелся в зимовье.
