Постоял, как бы привыкая к тишине и прозрачности.
Вдруг заметил еле приметную тропинку, припорошенную снегом, и пошел по ней.
Тропинка метнулась в кусты, выскочила на поляну, окруженную разбросанными березами, и пропала.
Посреди поляны стоял какой-то металлический каркас.
Приглядевшись, Андрей понял: это оградка, и только тогда вспомнил слова Семена Карповича о партизанской могиле.
Подошел поближе.
Все пространство вокруг оградки было покрыто густой травой: снег – и белесые засохшие стебли; снег – и спутанные жесткие листья.
И сам едва заметный холмик внутри оградки тоже был скрыт, и лишь железная ржавая тумбочка выделялась на фоне берез, которые где-то там, в глубине, смыкались туманной завесой.
С трудом размотав толстую проволоку, Андрей дернул на себя перекошенную калитку.
Оградка вздрогнула и заскрежетала.
Андрей навалился на калитку, и она с противным скрипом открылась внутрь.
Осторожно вошел.
Под ногами захрустело.
На потемневшей табличке еще угадывались фамилии да имена.
Из-за деревьев вылетели две вороны и пронзительно закаркали.
Андрей достал из сумки карту, отметил нужное место крестиком.
А если бы не Семен Карпович, то явно пропустил бы, не заметил… Все бы заутюжили, сровняли с землей… Надо будет председателю сказать… Может, приведут в порядок… Хотя кому какое дело до нее, когда она в такой глуши – была бы поближе… А Федор – хоть бы словом обмолвился; да и сюда, видно, не захаживает…
Андрей постоял еще немного и выбрался из оградки.
На этой стороне массива камень появился почти на таком же уровне, как и вчера.
Прежде чем добраться до плоской вершины водораздела, Андрей выкопал три прикопки и оформил столько же перечеток.
Здесь лиственницы попадались довольно часто, а в почве увеличилось содержание гумуса.
Взобравшись по склону, наткнулся на толстую поваленную лиственницу.
Оседлал ствол, каблуком сломал остроконечную ветку – от удара она разлетелась на упругие кусочки – и расстелил перед собой карту.
Хороший массивчик получается… Гектаров на сто вытянет, если не больше… Надо будет вечером прикинуть палеткой… И конфигурация вырисовывается классическая… Только вот могила партизанская останется родимым пятнышком…
Андрей слез с валежины, постоял – и вдруг вместо того, чтобы взять вправо, перевалил водораздел и стал спускаться по северному склону, хотя там ему делать было нечего.
Склон, заросший осинником и шиповником, оказался впридачу еще и слишком крутым для освоения.
Внизу чернели пятна хвойных, то и дело мелькали рыжие выступы обнажений.
