или, если угодно, «травки»,
[52] у нас есть — заирского производства, зуб даю. А может, крэка?
[53] У нас даже имеется экстези…
[54] голландская штучка, суперклевая…
— А вантуза для унитаза у тебя случайно нет? — ответил я.
Белобрысый застыл без движения, на этот раз всерьез. После чего вновь прочно оперся на спинку стула.
— Ах ты гаврик… — произнес он с прежней улыбкой-ухмылкой.
— Нет, я — парень, который проводит спокойный вечер, потягивая свое пиво, и который не желает, чтобы ему докучали, — поправил я.
Он опять наклонился ко мне — впрочем, на этот раз не так близко. Я в очередной раз увидел пару собственных отражений в его очках полицейского типа.
— А скажи-ка, гаврик, м'жет дадим высказаться дамочке, нет?
Карен не снимала свои очки с металлическим напылением из-за все еще заметных и, надо сказать, весьма живописных (даже для Африки) побочных эффектов вируса. Я понял, что этот псих принял ее за торчка,[55] вроде него самого. «Вот олух», — подумал я.
— Дамочка пьет пиво и тоже не хочет, чтобы ей докучали, — ответил я вслух.
— Угу… — произнес делец, — м'жет стоит спросить ее мнение об этом, ты не считаешь?
Я одарил его самой широкой из своих улыбок и сказал:
— Давай спроси.
Он повернулся к Карен, которая разглядывала его, положив подбородок на руку, с видом человека, испытывающего колоссальную скуку.
— Ну так что, мисс, — продолжил он, причем достаточно нагло, — как насчет славного, свеженького «кокса»[56] из Колумбии, а? Или хорошей заирской «травки», одни только соцветия, ничего другого, а…
Карен смотрела на «сёрфингиста» через зеркальные стекла очков, столь же бесстрастная, как и парень, стоявший за его спиной, — прямой, подобно колышку для палатки, разбитой посреди пустыни.
Губы девушки чуть шевельнулись, окаймляя еле заметную, мимолетную улыбку.
— Слушай, — произнесла Карен, — а ведь ты до сих пор не ответил на вопрос, заданный моим парнем…
— По поводу чего?
— По поводу вантуза для унитаза.
Белобрысый на какую-то долю мгновения замер в нерешительности, а затем нахмурился.
— Что это за глупости? — вскричал он рассерженно.
— Ну как же, — тут же подала реплику Карен, — просто если бы он у тебя был, ты бы мог засунуть его поглубже себе в задницу, чтобы вычистить оттуда все это дерьмо… понял?
Следом наступил волшебный миг высшего напряжения — чистого, бесконечно чистого.
Мы как будто замкнулись внутри непроницаемого шара, и весь мир двигался вокруг в замедленном ритме. Мы четверо — «сёрфингист», сахелиец, Карен и я — образовали что-то вроде VIP-зоны посреди управляемого роком казино. Мой мозг находился в состоянии максимального возбуждения. Я пытался сдержать фазу обострения вируса, вспоминая уроки дзен-буддизма, полученные в Центре № 14 и сеансы тайцзицюань,
