Уже утром, перед тем как кончился последний танец, Чартер провел ее в оранжерею, где они сидели вечером.
— Это был замечательный вечер, — сказал он. — Скажи мне, детка, он понравился тебе?
Она слегка дрожала, когда отвечала ему:
— Да... О, да... это было прекрасно, мистер Чартер.
— Тогда, могу я видеть тебя снова? Можно мне приехать... в Чанктонбридж?
Она в нерешительности закусила нижнюю губу.
— Это так трудно, — сказала она медленно. — Отца сейчас нет дома — он лечится в Висбадене, а бабушка не разрешает мне встречаться с людьми, которых отец не знает. Она такая строгая. Это глупо, но...
— О, понимаю, — прервал он ее и скомкал сигарету, выкуренную только наполовину. Он понимал гораздо больше, чем представляла себе она...
— Если миссис Риверс будет возражать против моего приезда, лучше не делать этого!
Она вспыхнула. Что-то похожее на испуг омрачило ее ясные глаза, когда она посмотрела на мужчину, влияние которого на нее медленно, но верно возрастало.
— О... я... я очень хотела бы видеть вас снова, — пробормотала она, заикаясь.
«Боже, ну и скотина же я, — подумал он. — Бедняжка уже влюбилась в меня».
Он почти решил оставить свой замысел. Затем это доброе намерение прошло. Со смехом он протянул руку и ласково дотронулся до волос девушки.
— А нужно ли... ну... рассказывать обо мне... вообще? — сказал он. — Разве мы не можем встречаться... не в Риверс Корте?
— О, — прошептала она, глядя на него широко раскрытыми глазами и ощущая легкий трепет от прикосновения его руки. — Вы имеете в виду — тайно?
— Пока... Скажем, до возвращения твоего отца...
Жонкиль колебалась. Он просил ее обмануть бабушку... встречаться с ним, не сказав ей ничего, даже не рассказав о нем. Это было бы нехорошо... Но однако искушение было слишком сильное. Роланд Чартер был для нее теперь центром вселенной.
— Ну, детка? — донесся до нее его ленивый голос. — Как насчет того, что я сказал?
— Я не знаю, — сказала она с легким взволнованным смехом. — Но дома так скучно и печально сейчас, и мне так все там надоели.
— Кроме того, идет Рождество, — сказал он беспечно. — Я бы хотел приехать в Чанктонбридж и пожелать тебе веселого Рождества.
— Вы хотели бы — в самом деле? — спросила она, затаив дыхание. Ее глаза вспыхнули от счастья, но она боялась верить ему: не шутит ли он над ней?
Чартер обнял ее обеими руками — легко пока что — и с улыбкой посмотрел в ее ясные вопрошающие глаза. В Жонкиль было что-то чистое и привлекательное, что-то притягивало его, хотя ее никак нельзя было отнести к тому типу женщин, которые вызывали в нем страсть. Она была ребенок... но довольно занимательный, прелестный ребенок... не так глупа, как он сначала подумал. Несколько раз за вечер он был поражен решительностью, силой, которая скрывалась за всей ее робостью, за неловкостью неопытной юности.
