Ночью пустая квартира заполнилась образами, по стенам бегали нетерпеливые тени, находиться одному стало невмоготу. Друж остановился у входной двери и заскулил. Заскулил так, как может скулить только несчастная собака.
Чуть погодя на лестничной площадке послышались шаги. Друж умолк и коснулся носом дверной ручки. В квартире раздался звонок. Друж загавкал.
— Денис Евгеньевич, — послышался высокий нервный голосок, и ручка заходила ходуном.
Друж продолжал лаять.
— Денис Евгеньевич, это Алла.
На площадке щелкнул замок, открылась дверь напротив. Друж услышал приглушенные голоса. О чем говорили, разобрать не удалось, до него долетали лишь обрывки фраз.
— Так громко скулит, — сказала Алла. — Митьку моего разбудил.
— Я сам проснулся, — ответил сосед.
— Дверь никто не открывает, может, случилось чего.
Друж вновь подал голос. Люди на площадке притихли, а потом раздался голос соседа:
— Ей операцию должны сделать.
— А-а, — протянула Алла.
— Я так думаю… — фраза соседа.
— Да-да, — торопливо ответила Алла.
— Наверное, остался в больнице… — снова сосед.
— Будем надеяться… — это было последнее, что услышал Друж, прежде чем соседи разошлись по своим квартирам.
До утра Друж без сна пролежал на подстилке, а когда пришло время первой прогулки, проковылял к двери. Вот сейчас она откроется, в коридоре появится хозяин (обязательно с черточками-смешинками вокруг глаз), попросит Дружа принести поводок, и они отправятся на улицу.
Время шло.
Вот сейчас, думал Друж, неотрывно глядя на дверь.
Ничего не происходило.
Сейчас, не терял надежду Друж. Он придет, он не может бросить своего друга.
Светало. Друж лежал у двери, реагируя на малейшие шорохи. Вскоре новый день разогнал последние клочья ночного мрака, в квартире сделалось светло. Денис Евгеньевич все не приходил.
На лестничной клетке появлялись люди: хлопали дверьми, щелкали замками, цокали каблуками по полу, переговаривались. Соседи подходили к створкам лифта, нажимали на кнопку вызова, и лифт начинал нехотя подниматься на этаж. Как и старик Бадди, лифт покашливал и похрюкивал и, прежде чем распахнуть дверцы, делал глубокий вдох, позволяя людям ступить в свою крошечную конуру.
Одних людей лифт опускал вниз, других развозил по этажам, но среди пассажиров не было того единственного, по которому у щенка немецкой овчарки болело сердце. Куда подевался хозяин, он же обещал Дружу прийти домой утром? Друж очень хорошо запомнил его слова, а утро давно наступило — не за горами полдень.
