Публика уже начала покидать «Карнеги-холл», беспорядочно суетясь у выхода, да и несколько музыкантов вышли из здания. Еще с минуту Кирстен пребывала в нерешительности, беспокойно поглядывая то на увеличивающуюся толпу, то на лимузин и опять на толпу. Наконец она решилась и распахнула заднюю дверь автомобиля. Прежде чем шофер в униформе успел что-либо сказать в знак протеста, Кирстен бросилась в дальний конец просторного, обитого черной кожей заднего сиденья.
— В чем…
— О! Все в полном порядке! — заверила водителя Кирстен, одарив его очаровательной улыбкой. Ей начинало нравиться собственное поведение. — Мистер Истбоурн попросил меня дождаться его здесь.
Кирстен в свой решимости зашла настолько далеко, что, кокетливо прикрыв глаза ресницами, слегка приподняла краешек платья в надежде, что воображение шофера довершит уведенное.
— Тогда конечно.
Человек за рулем поправил зеркало заднего вида для того, чтобы удобнее было разглядывать очаровательные ножки нежданной пассажирки и завидовать счастливчику, который усядется рядом с ней.
При приближении Майкла Истбоурна водитель выскочил из машины, оставив Кирстен на одно мгновение, в течение которого она попыталась собраться с мыслями и взять себя в руки. Задняя дверь лимузина отворилась, и в салоне зажегся внутренний свет, на какое-то мгновение ослепивший садящегося внутрь Майкла.
— Буду рада подвезти вас, сэр. — Приподняв над головой воображаемую фуражку, Кирстен рассмеялась при виде полной растерянности, написанной на лице Майкла.
Но Майкл даже не улыбнулся на ее шутку. Он был настолько ошарашен, что не мог не то что засмеяться, но даже вздохнуть. Одно мучительно долгое мгновение они безмолвно смотрели друга на друга. Вглядываясь в любимые черты, оба искали в них перемен. В конце концов незаметно для себя они потянулись друг к другу. Нежно обняв Кирстен, Майкл начал страстными поцелуями покрывать ее лицо — лоб, глаза, кончик носа, подбородок. Настал черед губ. Их первый настоящий поцелуй был сладок и бесконечен, как вечность.
Порыв, заставивший Майкла поцеловать Кирстен, был неуправляемой вспышкой. Ведь в течение года он все время пытался изгнать из памяти образ Кирстен, но, увы, ему это не удалось. Разумеется, брать с собой Кирстен в номер гостиницы «Сент-Регис» было безумием, совершенным безумием. Но Майкл и чувствовал себя сумасшедшим. Полностью потерявшим контроль. Слишком долго потребность в Кирстен терзала Майкла и рвалась наружу. Он больше не в состоянии был сдерживать и контролировать себя. Но и сдавшись перед непреодолимым желанием, Майкл продолжал мучиться, сознавая, что необузданное стремление к этой женщине оскверняет священные узы брака и является опасностью для карьеры, как его собственной, так и Кирстен.
