Он видит ее.
— Ругать-то как раз есть кого, — шипит он.
Мелвин хнычет, и Никке поднимает его на руки, гладит по каштановым спутанным волосам.
— Ничего, малыш, ничего, — успокаивает он сына, не сводя с Ванессы бешеных глаз.
— Ванесса, ну в чем дело? — спрашивает мама своим самым усталым тоном.
У Ванессы нет ответа на этот вопрос. Где начинается и где заканчивается ее сон?
— А вы все время меня видели? — спрашивает она.
Мама моментально просыпается.
— Ты что, принимаешь что-нибудь?
— Вы совсем спятили! — кричит Ванесса и выскакивает в коридор.
Теперь ей страшно, очень страшно, но она не хочет в этом признаваться. Вместо этого она всовывает ноги в туфли и хватает сумку.
— Ты никуда не пойдешь! — кричит мама.
— Хочешь, чтобы я прогуливала? — кричит Ванесса в ответ и так хлопает входной дверью, что эхо разносится по всему подъезду.
Она несется вниз по лестнице к выходу, перебегает через улицу и в последний момент запрыгивает в автобус.
Слава богу, знакомых нет. Она садится на заднее сиденье.
Этому безумному утру можно найти два объяснения. Первое — она сошла с ума. Второе — она снова ходила во сне. Это часто случалось, когда она была маленькая. Мама обожает выставлять Ванессу на смех, рассказывая, как дочка однажды села писать на коврик в коридоре. Ванесса до сих пор помнит это ощущение между сном и явью. Но в глубине души она знает: сейчас случилось нечто иное.
«Я ходила во сне», — решает она.
Другое объяснение было бы слишком страшным.
Ванесса смотрит в окно и, когда автобус въезжает в туннель, видит в стекле свое отражение. Без макияжа.
— Блин, вот засада, — бормочет она и начинает рыться в сумке.
Ей удается найти только старый блеск для губ. Косметичка осталась дома на полу. Ванесса красится с десяти лет и не имеет ни малейшего желания приходить в школу ненакрашенной. Достаточно с нее утренних неприятностей.
Автобус проезжает мимо заброшенной промзоны. Мама любит вспоминать о том, какой это раньше был замечательный завод. Якобы раньше люди гордились тем, что жили в Энгельсфорсе. Ванесса не понимает, чем тут гордиться. Город наверняка был таким же уродливым и скучным, как теперь.
Через железнодорожные пути автобус переезжает в западную часть города. За окном мелькает, по ехидному выражению мамы, «местный Беверли-Хиллз». Большие частные дома выкрашены в яркие цвета и окружены красивыми садами. Кажется, на этой стороне города солнце светит ярче. Здесь живут те, у кого есть деньги: врачи, несколько успешных бизнесменов, наследники владельца завода.
