И Аттила и его вельможи аж рты разинули из удивления: такой красоты никто из них не видел сроду.
— Как тебя звать, дева? — спросил пораженный каган.
— Ильдика.
— Ильдика! Как мило и нежно!.. И ты действительно согласна пойти за меня замуж?
— Да, — ответила девушка. — Если ты оставишь в покое Рим и выведешь свои войска из Италии.
И она смело глянула на грозного владыку полсвета своими прекрасными голубыми глазами.
Заколдованный ее красотой, великодушием и жертвенностью, Аттила принял дары, заключил с папой мир — и вернулся с войском в свою Гуннию.
А там устроил шумную свадьбу.
На радостях он одарил всех королей, князей и вельмож, которые ходили с ним в поход, богатыми подарками. Кого золотом, кого серебром, кого дорогой ромейской одеждой и драгоценностями, а неженатым и вдовцам дал у жены своих незамужних дочерей. Полянский князь Божедар в то время вдовец, тоже получил в жены каганову дочь.
Для войска была забита тысяча быков. Пусть каждый ест, пьет и помнит тот день, когда женился Аттила.
Вельможи были приглашены во дворец. Там рекой лилось дорогое ромейское вино, ковшами черпали из бочек хмельную сыту сваренную из словенского меда, и готское бро, то есть пиво, сваренное также из словенского ячменя. Вдоволь было прохладного кумыса и гуннской бузы, которую гунны делают из пшена.
Все ели и пили вдоволь.
Свадьба длилась до позднего вечера. Раздавалась музыка, опьяневшие гости орали песни и танцевали так рьяно, что их крик, пение, гвалт и топот было слышно аж за Тиссой.
Сильнее всех веселился Аттила. Он сидел с Ильдикой под шелковым опахалом, которое держали над ними рабы, — радостный и помолодевший. Не пропустил ни одной чары, не отодвинул от себя ни одного блюда с вкусными кушаньями, а также пел и танцевал наравне с молодыми. Его сытое круглое лицо стало медно-красным, узкие глазенки блестели, а жидкая седая борода прилипла к вспотевшей морщинистой шее.
Вокруг него сидели его жены, сыновья, дочери, внуки и внучки. Среди сыновей выделялись любимцы кагана — Еллак, Денгизих, Емнетзур, Ултциндур и Ернак, которые сами уже были каганами в своих племенах и мечтали о верховной власти.
Они пришли сюда с женами и детьми и, сев между гуннскими вельможами, следили, чтобы всего было вдоволь.
Уставшие рабы и рабыни, слуги и служанки, едва успевали убирать опустевшую посуду и приносить новые блюда и напитки.
Наконец Аттила сказал:
— Достаточно! Мы с Ильдикой идем спать! А вы гуляйте! Пусть музыка и пение не утихают до самого утра!
