Князь Кий - Владимир Кириллович Малик

Четыре всадника в белых полотняных рубашках, держа в руках короткие копья, выскочили из густой зеленой рощи и помчались наперерез табуну сайгаков, что узкой звериной тропинкой поднимались после водопоя на крутой берег. Перепуганные животные на какое-то мгновение замерли. Куда убегать? Потом табун разделился. Задние прыгнули в воду и поплыли к противоположному берегу, а передние, как желтые вихри, помчались в степь. Но еще быстрее просвистели в воздухе острые копья. И каждый из них нашел свою жертву! Четыре сайгака упали на мягкую траву, забились в предсмертных судорогах. Истошный вскрик рассек полуденную тишину.

Один из всадников, старик, с длинным седым чубом, спрыгнул с коня, вытащил из кожаных ножен нож с широким лезвием.

— Не теряйте времени, отроки! Перережьте жилы — выпустите лишнюю кровь, чтобы не испортила мяса! Но смотрите — не повредите шкуры!

Отроки, двое из которых имели уже молодые рыжеватые бородки, тоже выхватили ножи, и каждый ринулся к своей добыче. Ловкий взмах — и из перерезанных шей струйками забила ярко-красная кровь. Ловцы вытерли о траву ножи, разделали добычу вместе. Старик стал ногой на сайгака, поднял вверх тяжелые узловатые руки. Седая грива длинных волос развевалась под дуновением легкого ветерка. Из-под корявых, тоже седых, бровей, которые резко выделялись на загоревшем морщинистом лбу, в небо глянули по-молодецки ясные глаза.

— О ясноликий Хоросе-Свитовите[1], и ты, грозный Перуне, вы слышите меня?… Это старейшина рода русов, что из племени полян, богобоязный Тур, обращается к вам… Благодарю вас, боги, за то, что вложили в мои руки силу, а в глаза — дальнозоркость! А еще благодарю за то, что наслали под мое копье и под копья моих сыновей, — Кия, Щека и Хорева — желанную добычу! Часть ее по праву принадлежит вам, боги, и вы получите требу[2], как только мы прибудем домой…

Тур еще раз проникновенно глянул на синее безоблачное небо, где ослепительно сияло солнце, и велел сыновьям собираться в обратную дорогу.

Братья переглянулись между собой, и вперед выступил Кий.

— Отче, добыча наша большая… Боги помогли нам, и мы, преисполненные гордостью, можем возвращаться назад. По-видимому, ни один ловец из нашего рода не сможет сегодня похвастаться таким успехом… Но, отче, не только по мясо и шкуры вышли мы в степь! Если б только из-за этого, то не надо было бы причинять себе столько хлопот. Имеем дома, хвала богам, и коней, и скот, и свиней, и овец, и разной птицы, достаточно! Забили бы овцу или быка — да и имели бы мясо… Нам хочется еще поскакать по степи, погонять зверье, пострелять из луков и размять застоявшихся скакунов. А на заутренне мы вернулись бы домой, отче. Позволь!..