Хорев быстро пошел к загону, сплетенному из лозы и хвороста и обмазаному глиной. Через некоторое время он вынес оттуда на плечах молодую овечку и направился к водопаду, где среди густых зарослей виднелись серые каменные скалы.
Все пошли за ним.
Световид — высокий деревянный идол — стоял на возвышении, над скалами, откуда открывался хороший пейзаж на реку, на водопад и прибрежные леса и поля. Это был бог солнца — главный полянский бог. Ему приносили в жертву быков, коров, овец, свиней или какую-то другую домашнюю или дикую живность, а в дни беды и общего горя — также людей. Перед идолом темнел от пролитой крови круглый каменный жертвенник.
Родовичи встали перед Световидом.
Сюда уже собирались призванные Щеком воины из младшей дружины — подростки, которых Кий с братьями учил всему тому, что умели настоящие воины, их было еще не много, — только те, кто находился поблизости. Другие подходили. В белых полотняных штанах и рубашках, загорелые, вихрастые в лаптях или босые, они как-то незаметно, бесшумно выныривали из-за кустов и становились полукругом позади старших родовичей.
Старейшина снял с плеч Хорева овечку и положил на жертвенник. Наступив на нее ногой, поднял руки и громко произнес, пристально всматриваясь в желтый лик верховного божества:
— О всемогущий боже! Ты даешь всему сущему на земле свет и тепло, преодолеваешь мрак ночи и зимний холод, ты даешь жизнь людям и деревьям, зверенышам и птицам, рыбам и пресмыкающимся! Ты все можешь! Будь же милосердным, боже и защити князя Добромира от смерти, а нас — от всякой напасти! Мы принесли тебе жертву и молим, чтобы ты принял ее в знак нашей любви и почета к тебе, бог солнца и жизни!
С этими словами он вынул нож и одним ударом перерезал овечке горло. Ярко-красная кровь оросила сухие камни жертвенника.
Родовичи тоже воскликнули, простирая к идолу руки:
— Прими, боже, жертву! Защити нас от всяческой напасти, дурного глаза и злых духов!
Родовичи встали на колени — склонились в просительном поклоне перед идолом, вершителем судьбы человеческой и всего сущего на земле. И стояли так, пока жертвенная кровь не стала запекшейся и не высохла — знак того, что жертва принята.
Тем временем волхв Ракша, подняв к Световиду руки начал свой колдовской танец — все быстрее и быстрее. Седой чуб его развеялся на ветру, глаза пылали, как у человека, который накушался дурмана, а из уст срывалась молитва.
Наконец в изнеможении он опустился на колени рядом с родовичами и долго стоял так, что-то беззвучно шепча сухими, в синих прожилках губами.
