Кию не хватило духа сказать девушке, что надежда на выздоровление князя совсем мала, если она вообще есть, и он смолк. Смотрел, как еще больше побледнело девичье лицо, а в глубоких темных зрачках затаился страх.
— Слышит мое сердце — умрет — прошептала Цветанка и заплакала.
Она стояла перед ним, уставшая тяжелой, опасной дорогой, разбитая горем. Руки и ноги в крови, поцарапаны колючими кустами и бурьяном, которых вдоволь росло по степному бездорожью. Густые косы спутались на голове, рубашка в нескольких местах разорвана.
— Не плачь, — Кий дотронулся до ее плеча. — Сегодня отнесем богам жертву, чтобы защитили его. А если случится хуже всего, ты не останешься одинокой. Мой род не даст тебе погибнуть. Я возьму тебя в жены, буду защищать тебя. Щек и Хорев будут помогать. Сестрица Лыбедь будет заботиться о тебе. Не плачь!
Девушка заплакала еще сильнее. Кий растерялся. Подошла Лыбедь.
— Чего она?
— Из-за отца убивается… Из-за князя, — и юноша, обрадовавшись приходу сестры, сказал:- Возьми ее, Лыбедко, искупай, переодень в чистую одежду, приголубь. Ну, сама знаешь, что нужно. Присмотри, как за родной… Иди!
* * *
Разговор Тура с Крэком не дал ничего нового. Тех несколько слов, которые еще остались в памяти старейшины от молодых лет, когда ему приходилось встречаться с гуннами, явно не хватало, чтобы понять что-либо. К тому же Крэк тоже не проявил ни малейшего желания понять, о чем его спрашивали. Сопел носом и молча смотрел из-под тяжелых век на светлоглазых молодых руссов и их сивочубого отца.
Тур плюнул в сердцах.
— Ничего не добьемся от этого чучела. Собирайте, ребята, младшую дружину! Пусть отроки садятся на коней и мчат от рода к роду от веси к веси! Пусть оповещают всех, чтобы держали наготове и копья, и луки, и мечи, и щиты, — гунны близко!. А мы сейчас принесем богам жертву, а завтра поедем к князю Божедару на Родень — отвезем пленного и расскажем об опасности.
— Ладно, отче, соберем, — ответил Кий и вернулся к Щеку. — Иди, брат, подай воинам знак тревоги! Пусть собираются у Свитовидовой скалы!
Щек тряхнул своим кудрявым чубом и, не перепутав ничего, отошел в сторону, заложил в рот четыре пальца, свистнул оглушительно. На его свист со всех сторон к нему поспешили отроки. Щек передал им приказ Кия, и они быстро помчались к окружающим поселкам.
— Сейчас будут, — сказал, вернувшись, Щек. — Ребята у меня — одна нога здесь, а вторая — там…
Тур одобрительно кивнул головой:
— А теперь вознесем жертву Свитовиду и всем богам, чтобы добрые были к князю Добромиру и его родным, чтобы защитили его от смерти, а всех нас — от кровожадных гуннов… Хорев, возьми в загоне овечку — принеси к жертвеннику! А между тем и младшая дружина соберется к Свитовидовой скале…
