к
встрече с милым.
Ты жар-птица,
гиацинт,
что весь искрится,
цокот
скачки небывалой,
ты
поток кипящий,
алый,
в
кровь мою готовый
влиться.
2
(Марака)
Ты
над всеми, в
вышине
чувствуешь
себя как дома,
и
в тебе мне всё
знакомо,
всё
в тебе созвучно
мне.
Зёрна
у тебя на дне
дались
мне с такою
мукой,
но
зато в ладони
смуглой
ты
— мелодии опора...
В
ритме твоего
напора —
старой
песни отзвук
смутный.
3
(Бонго)
Не
для румбы ты:
румберо
за
тобою не поспеть...
Ты
работорговца
плеть
помни.
Помни изувера,
смуглокожий
бонгосеро.
Зазвучит
едва под градом
рук
твоих особым
ладом
голос
кожи задубелой,
тихо
повторяет
белый:
—
Брат, как
братья, встанем
рядом.
4
(Клаве)
Вторит
мне труба влюблённо,
ведь
не для своей
забавы
дробь
выстукивает
клаве.
Вдруг
гитара отрешённо
умолкает
и — ни стона.
Песенка
гитары спета?
Нет,
освобожденье
это
от
неистовых
рыданий,
что
терзают воздух,
раня
розовое
платье света.
5
(Контрабас)
Слава
не даётся даром.
Ты
по праву стал
известным
и
сейчас же счёл
уместным
заменить
чехол футляром.
Вспомни
же о друге старом:
из
простой дерюги
скроен,
он
вниманья удостоен
в
доме кумбанчеро
ныне.
Бляшек
нет на нём в
помине,
но
живуч он, будь
спокоен.
6
(Корнетин)
Танец
клапанов, звучанье
этой
раковины медной
приближают
незаметно
долгожданное
признанье,
славы
будущей сиянье.
Ты
— как рог остроконечный.
Путь
тебе внимает
Млечный.
Образ
ветра — звуки
сона,
и
взлетает невесомо
в
такт ему танцор
беспечный.
Pexuнo
Педросо
ЧЕРНОКОЖИЙ
БРАТ
Мой
чернокожий
брат,
негр,
ты — одно со
мной!
Мой
чернокожий
брат,
ты
во мне.
Говори!
Пой!
Негр,
твой голос —
в моём
твои
страдания в
нём,
кровь
твоя тоже в
нём,
кровь
твоя алая в
нём...
Мы
оба расы одной!
Мой
чернокожий
брат,
самый
сильный и самый
грустный,
весь
—из песен и
слёз!
Ты
потому поёшь,
что
сельва ночная
тебе дала свои
ритмы
дикие.
Если
ты слёзы льешь,
это
значит — слезами
с тобой поделились
реки великие.
Мой
чернокожий
брат,
чёрный
скорей от голода,
чем от природы!
Ты
был свободен,
как
деревья, как
птицы,
как
твои реки, как
твоё солнце...
И
улыбался во
всё лицо ты под
небесами.
И
стал рабом ты,
и
плеть зажгла
гневом
невиданным
плоть твою,
но,
и горючими
плача слезами,
пел
ты.
Мой
чернокожий
брат,
столько
сил у тебя, что
и плача поёшь
ты!
Забавы
ради
богач
придумал игрушку
новую,
и
вот в Париже,
и вот в Нью-Йорке,
и
вот в Мадриде,
и вот в Гаване
безделушки
—
соломенных
негров —
изготовляют
на экспорт;
и
находятся люди,
которые
голодом платят
тебе за улыбку
и
муки твои и пот
превращают
в торговый
доход,
а
ты улыбаешься
и танцуешь.
