— Что ж, Поля, едем. — Ливанова вышла из-за стола и направилась к двери.
— Я ничего не воровала, — упрямо повторила девочка, не двигаясь с места, — а тот хитрованец…
— А тот хитрованец, вероятно, один из тех хитрованцев, которых лечит твой отец, — подхватила Ольга Афиногеновна, — а возможно, он из тех хитрованцев, которым покровительствует твоя мать. В любом случае твое знакомство с какими бы то ни было хитрованцами нисколько меня не удивляет.
— Вы мне не верите? — Геля постаралась сказать это спокойно, но голос предательски дрогнул.
Ольга Афиногеновна остановилась, сдвинула очки на кончик носа и посмотрела на Гелю с мягкой насмешкой.
— Верю. Но, согласись, случай не рядовой. И я должна все обдумать. Так что, будь добра, помолчи. Ну, пойдем. — Она взяла Гелю за руку, и у девочки потеплело на душе.
Внизу Ольга Афиногеновна послала швейцара за извозчиком. Клара Карловна проводила Гелю злобным взглядом, но комментировать происшествие при Ливановой поостереглась.
К дому Рындиных ехали молча, но директриса так и не выпустила руки своей подопечной, и Геля почти успокоилась — ведь никто бы не стал держать за руку человека, если бы считал его бессовестным вором, правда?
Самым худшим было то, что дома ей приготовили торжественную встречу (Аннушка даже испекла шоколадный торт).
— Леля? Какой сюрприз! Рад, рад — Василий Савельевич пожал Ливановой руку, а Гелю обнял за плечи. — Но дочь-то наша какова! Все до одного экзамены на отлично, а? И не надо на меня так смотреть! Да, я горд своей умницей!
Аглая Тихоновна, однако, оказалась гораздо проницательнее:
— Леля, что случилось? Почему ты здесь?
Геля съежилась и мысленно застонала. Ой, что сейчас будет!
— Боюсь, новости у меня неважные, — с сожалением сказала Ливанова, — вам лучше присесть и выслушать меня.
— В чем дело? Поля провалила экзамен? — Василий Савельевич пытливо заглянул дочери в лицо. — Что ж, действительно, неважная новость. Но, как говорят, и конь о четырех ногах спотыкается. Это от нервов, голубчик, я знаю, что ты готовилась. Ничего, осенью пойдешь на переэкзаменовку…
— Базиль, пожалуйста, дай Леле сказать, — попросила Аглая Тихоновна.
И Леля сказала. То есть Ольга Афиногеновна рассказала о безобразном происшествии.
Геле хотелось провалиться сквозь землю, но поскольку о таком счастье оставалось только мечтать, она просто закрыла глаза.
Когда в столовой воцарилась убийственная тишина, Геля вспомнила о том, что следует вести себя достойно. Глаза пришлось открыть.
