…что мне делать с тобою, с собой, наконец,
как тебя позабыть, дорогая пропажа?
Вокруг ни души, только где-то неподалеку скребет метла.
Пахло чем-то смутно знакомым — как в цирке или… На ипподроме!
Папа (который Николас) говорил, что раньше вдоль стены Ивановского монастыря располагались конюшни.
— А пойдем, лошадок посмотрим? — попросила Геля.
— После. Ежели до того вам будет, — ухмыльнулся мальчишка и потащил ее к въезду в подвал (да-да, в подвал тут вел высокий, широченный въезд).
У решетки старательно махал метлой худощавый маленький татарин в дворницком фартуке и плоской шапочке.
— Будь здоров, Рашидка, — приветствовал его Щур.
— А, привел, — закивал дворник и подошел поближе.
Он был похож на собачку. По правде говоря, на паршивую маленькую дворняжку из тех, что, вечно щурясь, валяются на солнышке или, свернувшись, спят на крышках канализационных люков. Хлипкий, скуластый, бороденка клочьями, еще и щека расцарапана.
— Так чего, не убегла? — задал ему непонятный вопрос Щур.
— А я знай? — развел руками дворник. — Утром увидал. Все, как ты сказал, — маленький, черный, глаза зеленый. На шее сворка розовый. Я его хватал, он мне харю драл — злой, шайтан! — и в подвал утек. А подвалы тут беда какой!
— Ништо, не пузырься. Авось выманим из подвалов. Запустишь нас?
— А чего ж, — кивнул татарин и загремел ключами у пояса.
— Розовый сворка — это что? Что это значит? — Геля прижала ко лбу ладонь, от волнения у нее закружилась голова. Неужели? Неужели нашлась?!
— Бантик, шнурок… Вы сильно-то не надейтесь, — сурово сказал Щур, — вдруг не она?
— Не она… — выдохнула Геля, чуть не плача, — не она… У нее не было никакого бантика…
— Так кто кошку спер, тот и бантик прицепил. Точно говорю. Надо поглядеть. Проверить… гипотезу. — Мальчишка с удовольствием повторил новое слово.
Рашидка любезно предложил им керосиновую лампу в стальной оплетке — свет с улицы проникал в глубь подвала метров на десять, дальше было совсем темно.
Щур спустился первым, высоко держа фонарь над головой, Геля следовала за ним.
Подвал оказался не таким уж страшным и не таким уж темным — они быстро прошли широкую галерею — прятаться там все равно было негде — и свернули направо, к складу мануфактурных товаров.
Вход на склад преграждала еще одна решетка. Сверху, от стеклянного потолка, лился мерклый, рассеянный свет, громоздящиеся тюки и коробки казались призраками уснувших там и сям бегемотов.
— Эх, ключа от складов-то у Рашидки нету, — негромко сказал Щур, но голос его гулко разнесся под сводами галереи, — а ваша забава могла сюда схорониться.
