Трубку тот поднял сразу, потому как с первой и последней трелью звонка догадался, кто ему звонит. Как — никак обладал настоящим чутьем — без подобных качеств трудно повести за собой народ, заставляя их безоговорочно доверять себе.
— Слушаю, — твердо, но с оттенком подчинения, сказал он.
— Что нового на музыкальном Олимпе? — прозвучал равнодушный голос.
«Гад!» — подумал пророк и сразу испугался. Надо было что-то ответить, и он ляпнул невпопад:
— Видел тут недавно интервью этого канадца, как его там? Брайана Адамса. Бедняга, сломал себе руку.
— Правда? — донеслось до его слуха. — Ну, тогда подъезжай, поговорим.
Гуру, собрался уже положить трубку, как из нее на уровне слышимости донеслось: «Гады — это змеи» и затем гудки отбоя.
Да, незадача. Про этого канадского гитариста надо было сказать позднее, гораздо позднее. Хозяин стал совсем строг, так легко и в немилость впасть. И подумал крамольно совсем не вовремя, пес его знает, что теперь говорить в оправдание. Но какой мастер, если и не умеет читать мысли, но заставляет тебя слышать то, чего тебе говорит твой страх! Такому сто лет учись — не научишься. Надо ехать к камням, дело срочное, раз вызвал.
Он хлопнул в ладоши. Что поделаешь — привычка, еще со времен службы на подводной лодке, так вызывать слуг.
Появилась жирная тетя в желтом сари. Вопросительно посмотрела на своего босса.
— Машину мне немедленно, — сказал он и подумал неприязненно: «Еще бы на лбу мишень нарисовала, дура!»
До Стоунхенджа добрался быстро, отпустил транспорт и с обычной предосторожностью стал приближаться к вероятному месту встречи. Он чувствовал присутствие своего визави, но увидеть не мог, да и не пытался, впрочем.
— Пришлось вызвать тебя раньше, — еле слышно прошелестел голос откуда-то сбоку, и сумрак обозначил фигуру, неподвижно замершую в нескольких шагах.
— Всегда готов, господин — привычно ответил «почти пророк».
— Обстоятельства изменились. Можно сказать, в сторону удачного разрешения дела. Выбор сделан.
— Куда направить все силы для детальной подготовки?
Последовала пауза, будто собеседнику прорицателя и чудотворца тяжело было произнести слово, по причине того, что оно могло донестись до чьего-то слуха. Наконец, он прошипел:
— Фалмут.
Проповедник повел плечами, словно избавляясь от тяжести, и ответил:
— У меня есть неделя?
— Все должно быть готово к десятому мая.
— Времени достаточно. Лично проконтролирую каждую мелочь.
— Конечно, проконтролируешь, — без тени эмоции ответил собеседник. — Такого промаха, как с принцессой, повториться не может.
