— Смотри, Моррис. Парень — кожа да кости. Переучится, наживет чахотку.
Моррис испугался, у него было чувство, что Гас накличет на Леонарда беду. Их отношения охладились, после чего Гас развязал язык — стал свободнее высказываться о политике и войне, часто пренебрежительно говорил о французах.
Немцы взяли Париж, перли на запад, на юг. Моррис — силы его были на исходе — молился: поскорее бы этой пытке пришел конец. Потом пал кабинет Рейно[5]. Маршал Петен[6] обратился к немцам с просьбой заключить «почетный мир». В сумрачном Компьенском лесу Гитлер в салон-вагоне маршала Фоша[7], слушал, как французской делегации зачитывают его условия.
В этот вечер, заперев магазин, Моррис выключил радио и унес приемник наверх. Тщательно прикрыл за собой дверь спальни, чтобы не разбудить Леонарда, приглушил звук, настроился на полуночные новости и узнал, что французы согласились на условия Гитлера и завтра будет подписано перемирие. Моррис выключил радио. На него навалилась вековая усталость. Хотелось спать, но он знал, что ему не заснуть.
Моррис выключил свет, уже в темноте снял рубашку, ботинки, сидел в просторной спальне — раньше он делил ее с женой, — курил.
Дверь тихо отворилась, в комнату заглянул Леонард. При свете уличного фонаря, проникавшем в окно, мальчик увидел отца — тот сидел в кресле. И живо вспомнил время, когда мама лежала в больнице, а отец ночи напролет проводил в кресле.
Леонард вошел в спальню — он был босой.
— Пап, — он обнял отца за плечи. — Ложись спать.
— Не могу я спать, Леонард.
— Пап, так нельзя. Ты же работаешь по шестнадцать часов.
— Ой, сынок, — в порыве чувств Моррис стиснул Леонарда в объятьях, — что с нами будет, что?
Мальчику стало страшно.
— Пап, — сказал он, — ложись спать. Ну, пожалуйста, нельзя же так.
— Будь по-твоему, лягу, — сказал Моррис. Потушил сигарету в пепельнице и лег.
Мальчик смотрел на отца, пока тот не перевернулся на правый бок — он всегда спал на правом боку, — и только тогда ушел к себе.
Позже Моррис встал, сел у окна, глядел на улицу. Ночь была прохладная. Ветер раскачивал фонарь, он поскрипывал, отбрасываемый им круг света переползал туда-сюда.
— Что с нами будет, что? — бормотал Моррис.
Мысленно он вернулся в то время, когда мальчишкой изучал еврейскую историю. Исходу евреев не было конца. Они вечно брели длинными вереницами с тюками на плечах.
Моррис задремал, ему приснилось, что он бежит из Германии во Францию. Нацисты обнаруживают убежище в Париже, где он укрывается. Он сидит в темной комнате, ждет, когда за ним придут. Волосы его стали совсем седые. Лунный свет падает на его сутулые плечи и рассеивается в темноте. Он встает, ступает на карниз — с него открывается вид на залитый огнями Париж. И летит вниз. Что-то шмякнулось о мостовую, Моррис застонал и проснулся. Услышал, как тарахтит мотор грузовика, понял, что это у магазина канцелярских товаров на углу сбрасывают связки газет.
