Через несколько мгновений он вернулся, неся на старинном серебряном подносе два высоких кубка и запотевший графин с замечательно вкусным легким сухим вином, а также небольшую тарелку с холодным мясом и приправами, незнакомые засахаренные фрукты и прекрасное хрустящее печенье — еда особенно восхитительная для человека, который все последние дни зачерпывал похлебку из рабского корыта.
Мы выпили за здоровье друг друга и расслабились в приятном тепле очага. Маленькая уютная комната, окна залиты рассветом, в воздухе легкий аромат от каких-то духов. Мне было очень удобно и приятно.
— Значит, ты учитель фехтования, сэр? Мне следовало бы догадаться по той легкости, с которой ты удерживал дюжину противников.
— Да, мой друг. Должен признать, что мое имя довольно известно среди мастеров нашего искусства, хотя для отпрысков благородных семейств этого города, увы, даже лучшие приемы фехтования кажутся излишними и ненужными. Но позволь вернуть тебе комплимент: твое собственное искусство не лишено быстроты и ловкости, хотя видно, что тебе не хватает практики, если ты простишь мне это замечание: глаз профессионала все подмечает, но боюсь, я проявил невежливость к тому, кого должен благодарить как своего храброго спасителя.
Я улыбнулся и заметил, что в прошедшие недели образ жизни не позволял мне много тренироваться.
— Из твоих слов я заключаю, — продолжал я, — что академия Лукора в этом городе недавно и что Занадар не твоя родина.
— Совершенно верно, я ганатолианец, — он назвал небольшой город между Шондакором и Наруком, в восточных предгорьях Белых гор. — В моем родном городе уже есть две фехтовальные школы, поэтому я переселился в царство воинственных небесных пиратов, надеясь найти девственное поле для своего искусства. Увы, учеников у меня мало, и зарабатываю я так немного, что даже не могу нанять второго учителя. — Потом вежливо перевел разговор на меня: — Но ты, сэр, очевидно, тоже не уроженец Занадара. Я никогда не встречал джентльмена с такими уникальными волосами, глазами и кожей. Если мой вопрос тебя не оскорбит…
— Я тоже здесь чужой, — признался я.
И в припадке откровенности добавил, что родился в Рио, учился в Йейле и совсем недавно находился во Вьетнаме.
Земные названия, конечно, были ему незнакомы. Лукор серьезно обдумал их, потом заметил:
— Действительно, из далекой местности ты пришел. Вероятно, твои соплеменники редко бывают здесь.
— Очень редко, — согласился я, — в сущности, насколько мне известно, я первым из своего народа побывал в этих краях.
