Он сказал мне:
— Там холодно, детка…
Но там — настоящая жизнь.
А ты здесь — еще немного —
ну, продержись.
Глаза отца горели — два ледяных огня!
…Возьми — меня…
Унеси — меня…
Если не придешь — вот спасенья… горсть.
Я, как и ты, в сем мире — гость.
Силы наскребу — улететь… уйти…
(Шарит под матрацем, вытаскивает припрятанные таблетки. Два санитара подходят каменно).
Что вы со мной делаете?!
Пустите! Пустите!
Пусти………………………
………………………………………
— Всем сделала снотворное, Маша?..
— Кажись, всем. Умаялись они.
— Да и мы умаялись. Пора и честь знать. Машутка, ты шприцы кипятить положила?.. Расческа есть?.. Дай… Ох, сама с ума скоро сойду… Открой окно. Духота…
— А не замерзнем?..
— Замерзнем, так согреемся. Чайку вскипячу… Ух, морозец славный дохнул! А небо-то, небо какое страшное — как разукрашенное… Звезд повысыпало — смерть!..
— На шубу, простудишься.
— Вот и благодать… Слышь, зазвонили. Отец Григорий с похмелья проснулся. Выпьем и мы чайку.
— Можно и спиртику… Мензурка — вот она…
— Закусывать нечем.
