— У вас много предрассудков о судах и женщинах? — спросила Анна.
— Я бы не стал называть предрассудками все, чего нельзя объяснить, — насмешливо сказал Андерс. — Твоя мать, Вениамин, тоже рассказывала о плаваниях. Ты помнишь?
— Дина?.. — Вениамин запнулся, увидев лицо Андерса. С него как будто стерлись глаза и губы.
Андерс медленно наклонился, достал из кармана часы и посмотрел на них. Во время обеда!
Воцарилась тишина. Анна сразу уловила неловкость.
— Как вкусно! — воскликнула она, пытаясь поймать взгляд Вениамина.
— Пятно! — воскликнул он.
Она взглянула на свое платье.
— У тебя на руке родимое пятно!.. — чуть не с торжеством объявил он. Отложив прибор, он наклонился к Анне и прикоснулся пальцем к ее пятну с таким видом, точно поставил трудный диагноз.
Анна растерялась.
Наконец ему удалось отчетливо увидеть ее всю целиком. На другой стороне стола.
Он втянул в себя воздух и выдохнул его через нос. И опять втянул, не снимая пальца с маленького коричневого бугорка.
Андерс снова принялся за еду.
— Наша Олине — лучшая кухарка в приходе! — объявил он.
Ему никто не ответил. Анна не шевелила рукой. Нежная краска залила ей лицо и шею.
Вениамин еще ниже наклонился к ней через стол. Он даже привстал и согнул спину. Подняв ее руку, он внимательно рассматривал родимое пятно.
— Потом я еще раз посмотрю его, — сказал он и отпустил руку Анны.
В тот вечер Андерс рано лег спать.
Динино пианино стояло в столовой. Анна откинула чехол.
— Какой чудесный инструмент! — Она взяла несколько аккордов и тут же скривилась: — Оно совершенно расстроено.
— Я знаю. — Вениамин был пристыжен.
— На нем никто не играет?
— Завтра же пошлю за настройщиком. Мне следовало раньше об этом подумать. — Он стоял, засунув руки в карманы.
Анна закрыла пианино чехлом.
— На нем играла только твоя мать?
— Сара тоже немного играла.
— Сара?
— Дочь Фомы и Стине.
Анна кивнула. Она познакомилась с ними на берегу, но их было так много. Она не запомнила всех. Не поняла, кто из них был прислугой, а кто — родственниками.
За обедом выяснилось, что членами семьи были только Андерс и маленькая Карна.
— Наверное, если я стану на нем играть, это всколыхнет воспоминания?
— О чем?
— О твоей матери.
— Когда это было!..
Он сам слышал, что это звучит неубедительно.
— Может, мне начать учить Карну?
— Она еще мала для этого.
— Чем раньше, тем лучше.
— Что ж, если она захочет, было бы неплохо.
Он хотел снова наполнить ее рюмку. Вопросительно улыбнулся. Но она отрицательно покачала головой.
