Мне далеко намерение подрумянивать собственные оценки, особенно пятидесятых — шестидесятых годов, чтобы втиснуться в ту компанию политиков, дипломатов, политологов, журналистов, которые резвятся ныне на ниве переиначивания былого. Если ловить их на слове, они, прежде чем взяли в руки букварь, знали, кто есть кто и что есть что. С их колокольни глядя, Советский Союз был агрессором, виновником несчастий, пришедшихся на долю Европы, Азии и прочих континентов, не исключая Антарктиды. Поэтому они сочувствовали политике изнурения СССР гонкой вооружений, экономическими блокадами, подрывными акциями, расшатывания его стабильности извне и изнутри. Таких, заглушавших в себе «голос Америки» и для отвода глаз носивших зачес «под ортодоксов», было у нас, оказывается, пруд пруди. Воистину, чаще, чем лошадей, на переправах меняют идеи и личину.
Нет, я и теперь не отрекаюсь от главного, за что стоял, что отвергал и что принимал полвека и четверть века назад. Раскол Европы и Германии, как и раскол мира в целом, не являлся подходящей базой для решений, соответствующих вызовам эпохи. С утратой Соединенными Штатами атомной монополии и относительной неуязвимости посылки, оплодотворившие стратегию глобального противостояния, безнадежно устарели. Требовались не конфронтация, не всеподминающая милитаризация планеты, но вариант или варианты развития, которые брали бы за ориентир добрососедство, партнерство, сотрудничество, что без" умения прощать друг другу недостатки, без отречения от насилия как инструмента политики недостижимо.
Кто-то по прочтении этих строк воскликнет: «холодная война» себя оправдала, «империя зла» потерпела сокрушительное поражение и исчезла. Потомки подсчитают, во что обошелся человечеству нынешний пир. «Возможно, что человечество становится богаче, становясь беднее, и [оно] выигрывает, проигрывая», — записал Кант. Философия — штука тонкая, а где тонко, там может и порваться.
На мой вкус, как цель не оправдывает средств, так и конечное торжество не облагородит мерзостей, мостивших путь к нему, не сделает аморальное нравственным. Раскол Германии и Европы был производным от расщепления атома, он являлся не предтечей «холодной войны», а ее эмиссией и вместе с тем питательной средой для культивирования вражды и страха. Верно и другое: почти все в послевоенном мире сложилось бы иначе, не подыграй ? правители Советского Союза стратегам «балансирования на грани войны», не сделай военную мощь своим излюбленным идолом.
