— Привет, — не меняя позы, спокойно произнесла она.
Донован сказал:
— Меня пригласили на ланч. Ты поедешь со мной.
Она кивнула, не сводя глаз с его лица. Ее состояние выдала неловкая улыбка, застывшая у нее на губах.
Дженис встала, убрала дневник в стол и заперла ящик. Затем взяла сумочку и положила в нее ключ.
Неужели она надеялась, что Донован сам заговорит с ней о моем журнале?
Я не мог понять ее намерений. Она должна была сообразить, какой опасностью ей угрожала поездка в автомобиле Донована. И, прочитав мои записи, не могла не догадаться, что моим телом сейчас управляет мозг, который она столько раз видела в лаборатории. Почему же она так безрассудно рисковала? Зачем лезла в уготовленную для нее петлю?
— Пошли.
Надев пальто и шляпку, она вышла в коридор. Донован пошел следом.
Если бы я мог схватить ее за плечи! Если бы я мог остановить ее! Дженис явно переоценивала свои силы. У нее не было никаких шансов устоять против Донована.
Проходя мимо портье, она отдала ему сумочку и сказала, что скоро вернется.
Донован молча провел ее к машине. Затем так же молча открыл правую переднюю дверцу.
— Откуда у тебя этот «бьюик»? — уже поставив одну ногу в салон, но вдруг заколебавшись, спросила она.
Ей хотелось задержаться еще на несколько мгновений, воспользоваться хотя бы этой небольшой передышкой.
— Взял напрокат, — усмехнулся Донован.
Она села на пассажирское сиденье. Донован тронул машину с места.
На Хайлэнд-авеню он повернул на север.
— Куда мы едем? — поинтересовалась Дженис.
— Мне нужно поговорить с тобой, — произнес он таким тоном, будто отвечал на ее вопрос.
С шоссе Вудро Вильсона он свернул в горы и через несколько миль остановился.
Под обрывом простирался город — точно паук, раскинувший длинные белые лапы. Слышался отдаленный шум уличного движения, в безлюдных горах завывал ветер.
Выключив двигатель, Донован медленно повернул голову и посмотрел на резиновый шланг, лежавший на заднем сиденье. Затем снова уставился в ветровое стекло.
Дженис заметила его взгляд, и я понял, что все это время она осознавала грозившую ей опасность.
— Послушай, зачем тебе убивать меня?
Ее голос прозвучал совершенно спокойно. В нем даже слышалось любопытство.
— Я никому не позволю стоять на моем пути, — не поворачивая головы, пробормотал Донован. — В том числе и тебе. Вы все настроены против меня. Все, весь мир желает моей смерти.
Эти слова он произнес без горечи, почти вяло — будто излагал общеизвестные факты.
