Хозяйка вздрагивает от одного звука его голоса и, метнувшись в сторону, замирает У двери.
Прохоров смеется, покачивает головой, Разглядывает ее.
— Да ты садись, — приглашает он. — К столу садись.
Женщина не двигается. Солнечный луч освещает высокую скулу, туго обтянутую кожей, и угол сжатых губ.
— Порядки… — усмехается Прохоров, разглядывая женщину. — Интересно!.. Мне бы знать хотелось, ты думаешь о чем или нет? Вот молчишь, а что у тебя в голове творится?
Женщина не двигается. Пристально смотрит на Прохорова. Медленно поворачивается, чтобы уйти.
— Подожди, — просит Прохоров. — Чего ты…
Она покорно останавливается.
— Я же просто поговорить… Что в этом такого?
Прохоров умолкает. Пытается подобрать какие-то слова, чтобы в самом деле поговорить, как и собирался. Но — ничего не лезет в голову, да и собеседница его так неподвижна и далека… Не со стеной же разговаривать.
— Ну ладно, — вздыхает Прохоров. — Иди. У тебя там дел, наверное…
Она уже собирается уйти, как вдруг — происходит странное… неожиданное… Углы губ медленно, словно преодолевая препятствие, раздвигаются, губы отходят друг от друга, показывается белый ряд зубов — улыбка-усилие мелькает на лице женщины. Прохоров изумленно смотрит на нее, ожидая слов, какого-то жеста… Но — все кончилось в ту же секунду. Женщина сжимает губы, в глазах — испуг, ужас от собственной необычайной выходки… Фигура ее мелькает в луче солнца, падающем из дверной щели, и — исчезает…
Прохоров долго не может оторвать взгляда от двери. Упираясь спиной в стену, он сидит в полутьме, пытается понять, что же произошло, и не может. Осторожно встает, подходит к двери, приоткрывает ее и сквозь образовавшуюся щель смотрит во двор. Женщина несет котел — видимо, тяжелый, она ставит его на землю, передохнуть, стоит, застывшими глазами уткнувшись куда-то в пространство.
Что же произошло? Что же это было?.. Прохоров бесцельно бродит по дому.
Да не было ничего! Он достает из своего вещмешка тряпицу, в которую завернуты иголка и нитки. Снимает гимнастерку. Непригодными для тонкой работы пальцами долго вдевает нитку в ушко иглы… Складывает края распоровшегося шва…
За этой работой его застает старик: коротко взглядывает на Прохорова, просовывает голову в дверь и кричит что-то во двор.
Женщина появляется мгновенно, словно сплетается из воздуха.
— Дай, — говорит старик Прохорову и кидает гневный взгляд на женщину.
— Да ладно, — бормочет Прохоров. — Чего там… — Но протягивает женщине гимнастерку, сует в руки комком, не глядя. — Иголка… не уколись… — И, освободившись от гимнастерки, не знает, куда деть себя, голову, руки, глаза.
