Лицо Чеботарева посветлело, словно он сейчас только понял, что разлука приносит ему больше радости, чем огорчений.
— Да, немножко страшновато. Но ничего. Слепой сказал: посмотрим!
Чеботарев попросил у проводницы стаканы, налил во все поровну почти черного кагору.
— А теперь задумайте что-нибудь. Что ты задумала, Люда?
— Чтобы не было войны.
Чеботарев пожал плечами: видимо, он ожидал каких-то других слов, касающихся их отношений.
— А ты, земляк?
— Чтобы ты стал генералом.
— Ох, мать честная, куда хватил! Ну, спасибо. И я тебе желаю всех благ.
В тамбуре раздался голос проводницы:
— Провожающие, прощайтесь! Прошу освободить вагоны.
— Прощаться будем на улице, — сказал Чеботарев и первым вышел из купе.
Репродуктор прохрипел:
— До отправления поезда осталась одна минута.
Чеботарев как-то сверху и наискосок сграбастал Шорникова, потискал его, обнимая, потом отпустил и взглянул на жену. Шорников отвернулся — пусть прощаются. Когда он снова поцелует ее?
И Шорников вспомнил, какие губы у Людмилы, и что первый поцелуй ее принадлежал ему, а не Степану, и что Степан обо всем знает и теперь оставляет ее одну.
— Товарищ подполковник, отстанете!
Чеботарев побежал за вагоном, ловко вскочил на подножку. Людмила платком вытирала глаза.
«Вот и войны нет, а жены по-прежнему провожают мужей со слезами», — думал Шорников.
Он проводил Людмилу до электрички, посадил в вагон, сел рядом на скамейке, но она сказала:
— Идите, Коля. Электричка сейчас отправится.
Проходя у вагона, он оглянулся — Людмила смотрела в окно и сквозь слезы улыбалась ему.
«Лучше бы он сразу взял ее с собой: ей и Чеботареву было бы легче».
Дежурный потряс Шорникова за плечо:
— Товарищ майор, подойдите к телефону, вас разыскивает комендатура.
Телефон находился в коридоре, стоял на столе, рядом с утюгом. Шорников закутался одеялом и тихонько, чтобы не разбудить других, вышел.
Звонил помощник военного коменданта.
— Что же вы спите? А на вокзале вас ждет мать.
— Не может быть!
— Точно. Берите такси и поезжайте. Найдете ее в зале ожидания.
«Да, это в обычае деревенских жителей — приезжать без предупреждения».
Пока он нашел такси, потом добирался до вокзала, прошло еще не меньше часа. Скоро начнет светать. На скамейках дремали транзитные пассажиры — кто сидя, кто лежа. На одном из диванов сидела и его мать, возле плаката: «Ходить по путям опасно для жизни». Увидев сына, запричитала:
— А сыночек ты мой миленький! Ну и встречаешь же ты свою родную матушку. Я-то все глазоньки свои просмотрела, все слезоньки выплакала.
