В этот период обострились болезни, все смешалось в организме Гасанова, как в свое время в доме Облонских, и единственное умное решение, что он мог принять, – не обращать внимания на эту досадную чепуху. И так и сделал. Но чувствовал себя старым, тем более, что именно в эти дни у него появилась внучка.
Что тебе, старому дураку, неймется, почему бы тебе не успокоиться, – порой среди ночи, в самое тихое время суток приходили ему мысли, когда он лежал рядом с женой, спящей безмолвно, как бревно, – ведь, по-большому счету, главное в этой жизни только одно – что ты в ней есть. Так будь в ней и радуйся, продолжал он размышлять, вот и внучка у тебя, будь любящим дедом, как другие, ведь это ни с чем не сравнимое счастье – нянчиться с этим крохотным существом, любить его…
Но он тут же усилием воли отметал эти мысли – они были старческие мысли, они не нравились ему, они случайно, как усталые, запыленные диверсанты, заползали в голову, и Гасанов, пока они не оказали своего расслабляющего действия, старался избавиться от них. Он вспоминал холодную, скрюченную ручку Айтен, из которой вынимал пистолет, и вспоминал ее, полную жизни и страсти в часы их любви. Сердце пронзала боль. Он не мог вздохнуть до конца, до донышка легких, да, честно говоря, и не хотел. Все теперь потеряло смысл, и дышать вполне можно было бы вполсилы.
На похоронах он присутствовал, стоял поодаль, как человек случайный и видел, как тело ее, завернутое в белый саван, опускали в землю. Как раз шел мелкий, серый дождик. Грязь под ногами. Холодно. Март. Он вспомнил, что через два дня – женский праздник, и он давно планировал купить ей дорогие духи, ее любимые и именно те, что ему не по карману. Толпа родных и близких ее не вызывала в нем никаких чувств, несмотря на то, что это были ее родные и ее близкие. Он знал, что в сущности она была человек одинокий. Так же, как и он. И только они сами могли скрасить одиночество друг друга. Он последним уходил с кладбища, потому что еще долго стоял над свежим земляным холмиком, усеянным яркими цветами, когда все разошлись. К нему подошел мужчина, которого Гасанов искал.
– Примите мои соболезнования, – сказал мужчина. – Вы ведь были ее последним любовником? Почти родственник. Искали меня?
Гасанов помолчал, уставившись на мужчину, за которым стояли трое парней, переминавшихся с ноги на ногу. Мужчина терпеливо ждал.
– Да, – сказал Гасанов.
– Зачем?
– Вы убили ее, – сказал Гасанов, не ощущая реальности момента. Мужчина некоторое время рассматривал его, не отвечая, затем сказал:
