Так шло время. Был вторник, час дня, и накануне они договорились увидеться у нее. Он поднялся на лифте на ее этаж, отпер дверь своим ключом, предвкушая, как будет обладать ее желанным телом, улыбаясь бессознательно, понюхивая букетик ее любимых нарциссов, что купил для нее на улице, вошел в прихожую и прямо отсюда увидел ее на полу в растекшейся луже крови. Он не сразу сообразил, все еще продолжая машинально улыбаться, но пронзило, понял, ноги подкосились, кинулся к ней, приподнял ее тело, что-то неразборчиво мыча, почувствовал ледяной, нечеловеческий холод этого тела, ничего не соображая, как в кошмарном сне, постарался взять себя в руки, сосредоточиться. Это ему удалось не скоро. Постояв на коленях возле трупа, он, наконец-то, увидел пистолет в правой руке у нее, это был маленький барабанный револьвер подстать ее кисти. Он, недоумевая, посмотрел на маленькую дырочку на груди шелковой блузки, такую ничтожную, что трудно было поверить, что она могла послужить причиной смерти целой вселенной для него. Он взял револьвер, отцепив один за другим ее окостеневшие пальцы, неживые, не-жи-вые ее пальцы, осмотрел барабан – не хватало всего одного патрона, положил револьвер в карман, поднялся и позвонил в полицию, назвав адрес. Вышел из квартиры, оставив дверь незапертой. Это ловушка, думал Гасанов, шагая по улице, как пьяный. Как журналист, много писавший на криминальные темы, он хорошо понимал, что вряд ли в таком деле от полиции может быть большой толк, но все-таки дверь оставил открытой…
Поселок назывался Мардакяны. Он поехал на автобусе, и часть пути в самом поселке проделал пешком. Дом давно был отстроен, и в гараже с открытыми настежь воротами был виден новенький белый «мерседес». Гасанов, не таясь, быстро вошел в гараж и приставил револьвер к голове толстого мужчины, как раз собиравшегося выходить из машины и запереть гараж.
– Что надо? – искренне удивившись, спросил толстяк.
– Мне нужен тот, кто продал нам этот дом, – твердо сказал Гасанов, как человек, которому нечего терять, готовый в любую минуту выстрелить в эту стриженую голову с толстыми складками на шее. – Вы мне скажете, как его найти, а я вас за это не убью.
Через несколько минут он выходил из этого дома, вернее, из гаража этого дома и так же, как и пришел, открыто, словно приходил в гости, пошел пешком до уже знакомой остановки пригородных автобусов.
Сейчас предстояло самое главное – выработать план – то есть сделать то, чего Гасанов не делал никогда в жизни, следуя естественному течению ее и внося посильные коррективы в самые необходимые моменты, в самых экстремальных ситуациях, которых, кстати сказать, не так уж много было у него за пятьдесят с лишним лет.
