– Как это не знаем? В первый день оно нам в спину светило. Повернемся к солнцу лицом и пойдем. Вставай.
Настя помогла подруге подняться и встать на ноги. Их заметно шатало. На обеих женщин страшно было смотреть. Лица почернели. Губы растрескались и кровоточили. Сказалась усталость и отсутствие еды. Двое суток на ягоде и двух грибах не протянуть и здоровому молодому человеку. А тут старухи, которые все это время шли и шли по болоту. Настя посмотрела на корзины. Махнула рукой и перешагнула через них. Она и так еле поднялась. Сил хватило только на то, чтобы нагнуться и поднять с земли палку. Оперлась на нее, и стоять стало легче. Поискала глазами еще один посох. Для подруги. А когда нашла, подняла и его. Подала Марусе.
– На, держи. И чего мы раньше не догадались? Так идти будет легче.
С сухого островка земли уходить не хотелось. Но делать было нечего, и они снова двинулись в путь. Так начался третий день их болотной жизни.
Шаг, еще шаг, опять шаг. Ничего, вроде разошлись. Корзины бросили, тяжести не несли, тащили только сами себя. Свои тела. Однако это теперь давалось с очень большим трудом. Сотня метров – остановка. Еще сотня – и очередная остановка. Через пару часов такой ходьбы шаги старушек становились все короче, а остановки делались все длиннее. Не раз то одна, то другая спотыкалась, цепляясь ногами за стволы деревьев, сучья и болотные кочки. Падали. Подолгу лежали, чувствуя, как их тела обжигает холодная болотная вода. Отдохнув, начинали хвататься руками за стволы росших рядом сосен. Тянули вверх свои тела. Поначалу вставали на колени, затем, обдирая до крови ладони и пальцы рук, поднимались во весь рост. Какое-то время просто стояли и снова шли и шли.
Проходил час, другой, третий… Все повторялось. В одном месте старушки пересекли что-то наподобие неширокой тропы. Еле заметная в болоте, петляющая между кочек, деревьев и невысоких кустиков багульника, тропа была проложена людьми. Но состояние заблудившихся женщин к тому времени было таково, что этот человеческий след они попросту не заметили. Перешагнули тропинку, уходя от нее все дальше и дальше по зеленому моховому ковру, расстилающемуся на многие километры.
Солнце пошло на закат, и Маруся, упав в который раз, больше подняться не смогла. Она лежала, тихо стонала и плакала, прекрасно понимая, что шансов выйти к дому из этого чертовою болота у нее все меньше и меньше. Настя сидела рядом с подругой и уговаривала ее встать, тянула за рукав пиджака. Пыталась поднять из воды своими трясущимися слабыми старушечьими руками. Получалось плохо. Маруся падала и падала в болото. Платок у нее давно потерялся, и седые пряди растрепанных волос, перемазанные болотной грязью и облепленные мелкими веточками деревьев и мха, представляли страшное зрелище.
