— Вы говорите, что провели с Ямщиковым весь день, — сказал он Важину.—
Как он себя вел? Вас ничего не насторожило?
— Обычно все было, товарищ Маслаков, — пожал плечами Важин. — Разве что волновался Володя перед спектаклем…
— У пего не было неприятностей по службе?
— Да его все любили! Образцовый парень! Ну, я знал, что он в Нину Петровну влюбился, все знали, но чтоб вдруг такое?.. — Важин развел руками.
— Он совсем простой был и всегда сочувственный, — взволнованно сказал Распутин. — Обещал фамилию сменить, чтоб я одинаково с царским холуем не прозывался…
…В углу сцены сидели пожарный Башмаков и чекист Кузнецов.
— Вы ясно слышали, что Ямщиков обещал Нине Петровне застрелиться? — спросил Кузнецов.
— В калидоре кажное слово слыхать, — вздохнул пожарный.
— Они ведь про это пьесу репетировали.
— Липетировали, товарищ Кузнецов.
А после он еще от себя говорил: мол, застрелюсь вам назло…
— И что Нина Петровна?
— Барышня-то? — пожал плечами пожарный. — Бросьте, говорят, глупые шутки.
— Во время обморока к ней входил кто-нибудь?
— Не скажу, — покачал головой Башмаков. — Я за водой кинулся.
…В одной из кулис нервно прохаживался из угла в угол Алмазов.
— Он что, товарищ Алмазов, — спросил его Маслаков, — в самом деле был в нее влюблен?
— Наяву, можно сказать, грезил!.. — печально усмехнулся Алмазов. — Не скрою, я и сам в нее влюблен не с большим успехом… Однако я жив!..
— Вы были при обмороке Нины Петровны?
— Избави бог! — замахал руками Алмазов. — У самого сердце больное!..
— В гримуборной пламя оплывших свечей освещало осунувшееся лицо Нины. Она говорила бесцветным голосом:
— Разве могла я принять его слова всерьез?.. Несчастный мальчик…
Кузнецов поднялся с места, тихо сказал:
— Не казните себя, Нина Петровна. Не ваша вина, что вы не могли ответить на его чувство.
Чуть позже Кузнецов и Маслаков шли по коридору клуба.
— Черт знает что… — говорил Кузнецов. — Простой парень — и такой театральный конец! Мало публичного самоубийства, решил любимой женщине цветы с того света прислать!
— Цветы, несчастная любовь, нашел дураков! — презрительно усмехнулся Маслаков. — Не в любви дело, а в Плюснине. Он знает что-то о прошлом Ямщикова. Сегодня в тюрьме Ямщиков уговаривал Плюснина молчать. Тот не захотел. Вот Яшмиков и застрелился.
— У тебя есть доказательства, что все обстоит именно так? — сухо спросил Кузнецов.
— Застрелился — вот доказательство.
— Больно ты прыток, — поморщился Кузнецов. — В тюрьму надо идти, поспрошать про Ямщикова — как да что.
