— Не зуди, сачок, — оборвали его.
— Разбирай коней! Подтянуть подпруги!..
Жаворонок выпорхнул из кустов и тревожно забился над людьми.
— За гнездо тревожится, — сказал боец.
— Нехай перетерпит. И для него, небось, ковыряемся…
— Зябко что-то мне, — сказал казак.
— Щас согреешься…
— Эй, — кричал взводный, — пораспустили коней. Не дай нагибаться. Заподпружить!..
— Тпру. Стой…
Туман редел и клубился в сырых лощинах.
— Топчи огонь. Соблюдай маскировку!
Бойцы тушили редкие костры.
— Чего бы я съел, ребята… — мечтательно протянул боец в кубанке. — У нас дома аккурат в это время цыплят режут…
— Заткнись, и так тошно.
Филька-казачок устраивался на козлах тачанки. В карманах его что-то лязгнуло. Матвей испуганно отодвинулся.
— Слухай, Филька, ты ентими гранатами не шуткуй. Себя распотрошишь и людёв покалечишь.
— Поедем, што ль? — строго спросил усатый батареец повозочного деда, дремавшего на козлах. — Поедем или дремать будем?
— А по мне, как хочешь, товарищ, — почесываясь, безразлично ответил Грищук. Он покосился на острый круп лошади и на стоявшего рядом жеребенка. — Я, почитай, верст полтыщи уже отмахал. То одного везешь, то другого — обратно…
Теперь — снаряды… Я понимаю, конечно, дело военное, помочь нужна… Приник уж, второй месяц. Будто и дома не жил вовек,
— А ты иди, тебя ж никто не держит.
— Дык куда ж я без нее, без кормилицы, пойду. Старуха домой не пустить, — он вдруг смолк. Прямо к нему шел эскадронный.
— Ты вот что, — сказал эскадронный. — Жеребца своего сничтожь! Наведет панику в бою… Гляну на него, и рука дрожит. Рубить не можно. А все через то, что вид у него, поганца, домашний, а на воине подобное не полагается! — Не взглянув па жеребенка, он ушел.
— А у меня дома, — сказал усатый батареец, — такой же растет. Вот вернусь — с бабы, как за дитё, спрошу!
— И когда этой войне конец, — с сердцем проговорила Дуська и полезла в фургон с красным крестом. — Сколь народу побили!
— Недолго уж ждать. Теперь скоро, — сказала Варя, тревожно вглядываясь в туман.
И вновь звук трубы, уже более резкий» пронесся над рядами.
— К атаке! Становись! По коням! Становись!
Бойцы стали съезжаться в шеренги.
— Примкнуть штыки, — тихо и взволнованно говорил «гусар» пехотинцам. — Патрон в ствол. Проверить…
Очкарик неумело тянул подпруги. Низкорослый конёк надул брюхо и, упрямо сжав зубы, отвесив нижнюю губу, ждал.
— Ну, подлец! Вот подлец! — сердился очкарик.
— Не забижай скотину, — сказал ему взводный, уже сидевший верхом.
