— Пашка, а ведь я тебя на эскадрон ставил?
— Не, — ответил Пашка, — нам это ни к чему, нам в рядовых сподручней.
— Ну, иди, иди… — улыбнулся Буденный. — Сверхгерой!
В неглубокой лощине застыли упряжки тачанок.
— Да ты послушай, — говорил Матвей. — Антанта это, стало быть, английские и французские буржуи шлют Деникину всякое барахло, обмундирование, снаряды, сахар, какаву. А мы налетим и отнимем. Гляди, какой френч отхватил!
— Важнецкое сукнецо!
— Будет нам какава, — сказал чей-то голос, — и сукнецо будет. Все здесь останемся. Их, говорят, здеся такая силища будет…
— Это кто ж такое говорит? — грозно спросил Матвей. — Ты, заячья душа, понимаешь, что говоришь?
— А что? Я свою мнению высказал, — опасливо проговорил казак.
— Да я зараз с потрохами вышибу такое твое мнение! — возмутился Матвей,
В стороне от первых шеренг развернулись санитарные фургоны.
— А Сурков мне предложение сделал, — сказала Дуська.
— Ну?! Кога? — в один голос вскрикнули Поливка и Варя.
— Нынче. Приходит это, знаешь, сапоги начистил. Позвольте, говорит, Авдотья Семеновна, с вами объясниться… В общем, насчет всяких уз толковал.
— А ты?
— Я? — переспросила Дуська. — Я завернулась и пошла!
Пашка набивал патронами обойму.
— А ежели они без погон или темно, скажем, как их отличишь? — пытал его молодой казак.
— Первым делом, — ответил Пашка, — на хвосты смотри, они их не режут, а мы стрижем под бабки. А вторым делом — на винтовки: они их через правое плечо носят, а мы — через левое.
— А если он без винтовки? — спросил молодой.
— Тогда он, миляга, сам тебя отличит,
— жестко сказал Пашка, ковыряясь с патронами. — Отличит, да так, что никаких сумленьев!
Туман редел. Теперь уже только клочья пелены плыли над степью.
— Говорят, деникинские офицеры избегают с вами встреч, — сказал Сталин. — Жребий тянут, кому идти. Они утверждают, что ваши бойцы — фанатики. Рубятся до последнего.
— Тише… — Буденный поднял руку.
— Что? — тревожно спросил Сталин.
— Скворцы поют, — ответил командарм. — Значит, будет ясная погода. Донская примета. Скоро развиднеется, не опоздать бы. Пожалуй, начнем. — И он махнул рукой.
Тут же вперед выступили трубачи, и топкий серебряный звук, подхваченный полковыми трубачами, полетел над бесконечной линией замерших перед боем эскадронов.
Разузданные кони, щипавшие траву, разом вскинули головы и настороженно застыли.
Бойцы поднялись.
Все смотрели вперед. Но впереди была сплошная полоса рваного тумана.
— Да, — сказал казак, — положим нынче головы, дорогие товарищи начальники, за народное дело. Не увидим новой, светлой жизни…
